Шрифт:
Интервал:
Закладка:
…и как уравновешено должно быть его сознание, чтобы не вместить ни единой нотки ни гордости, ни страха. И то, и другое станет мгновенной смертью в пламени оскорблённого огненного хищника.
С тех пор Ланита преклонялась перед своим братом. Она по-доброму завидовала ему и восхищалась им. И навсегда запомнила его первый полёт на Наали — благородном и умном драконе, не чета мрачному апатичному Хкаруату.
Поэтому она даже думать не хотела о том, что такое чудо, как дракон — и как человек-доа — исчезает из её жизни.
— Скоро всё разрешится… — забормотала она, теребя края своих расшитых орнаментами рукавов. — Как только нам прилетит подтверждение о смерти Скары, войска отправятся в мятежную провинцию, и… возможно, сэр Миссар призовёт Наали на бой, если Его Преосвященство Сафар позволит …
Каскар пристально посмотрел на сестру.
— Осторожнее будь с этим доахаром, — хрипло молвил он. — Вид у него больно недобрый, честно скажу; всё время напоминает мне кого-то. Да и на тебя глядит чересчур масляно. Талант он от самого Разгала, но… при всех его заслугах, что-то тёмное и подлое таится в нём.
«Каскар слишком благороден, чтобы знать хоть какой-нибудь из наших секретов», — подумала Ланита. — «И вряд ли он когда-нибудь примет Миссара, человека неизвестной крови и скрытых амбиций».
Она покивала:
— Конечно. И в мыслях не было.
— Вот и славно. Что ж, иди… и молись, чтобы Скара поскорее сдох. Я жажду… я мечтаю дожить до момента, когда Мор будет казнён прямо на площади собственного Брезара.
***
Работящие рабы Покоя раскопали две новых могилы в Лордских Склепах. Ямы получились славные и глубокие. Моросил мелкий дождик. Всё пространство меж деревьями заполнилось дымкой тумана. Всхрапывало несколько лошадей; особенно нервничал упряжной, запряженный в двуколку, на которой привезли Эйру.
Сама Эйра по истечении трёх недель была вполне бодра, но маргот не позволял ей заниматься ничем, кроме разного рода безделья. Она перепробовала угощения в Покое за первые же два дня и после вновь стала рваться на своё погребальное дело.
И всё-таки довела до ума то, что у неё не получилось до этого.
Она, Вранг и Морай прибыли в Лордские Склепы к месту последнего покоя маргота Минорая и юного Вельга. Вранг молча смотрел на гранитные стены, а Морай прошёлся вдоль отцовского склепа, словно хотел что-то сказать.
Но не стал.
Затем посмотрел на небольшой надгробный камень Вельга.
— Эх, парень умер ни за что, — протянул маргот, покачиваясь с мысков на пятки. Он припоминал вечно голодного Вельга, что был младше Вранга на год; жадность сгубила его, когда он съел те отравленные финики в шоколаде.
День был пасмурный — в самый раз для похорон.
Раздробленные останки двух старших братьев, Морлея и Мааля, были разложены каждый по собственному сундуку с надписью. Покойская прислуга поместила эти сундуки в могилы.
Эйра безмятежно улыбалась. Одетая в утеплённое чёрное платье с нарядным плащом, она явно наслаждалась своим официальным назначением в жрицы. И хотя она от этого не перестала ночевать с марготом, эти недели ради её выздоровления были целомудренны как никогда.
Глядя на неё, Морай забывал лица других шлюх. Каждый раз, засматриваясь на её чёрный силуэт, он тонул в непроглядной тьме её глаз. И терял свою мысль.
Только хмурый синий взгляд Вранга мог отвлечь его.
— Ну что? — спросил Морай у брата и бросил земли на одну могилу, затем на вторую.
Тот не шелохнулся. Он прятал руки в перчатках и стоял, как намокший синий ворон, не сводя глаз с двух проломов в земле.
Морай пытливо поймал его взор, и Вранг встряхнулся. Что-то тёмное плутало в его мыслях и отражалось на лице. Словно смакуя свои думы, Вранг протянул:
— Они не сумели выбраться из башни, когда налетел дракон. Что-то искали в ящиках — наверняка опять какую-нибудь гадость, чтобы нам подкинуть. Как кувшин лягушачьей икры, что вывалили нам на постель.
— Да, дверь то ли завалило, то ли заклинило — они не смогли убежать, когда Скара стал ломать крышу и башни. Их раздавило там к чёртовой матери, — согласился Морай. — Они хотели что-то сказать, Эйра?
Жрица покачала головой.
— Я просто знала, что они там. Так бывает, — негромко ответила она. Она слегка лукавила; конечно, два юных голоса плевались и выли, требуя покончить с марготом.
«Прирежь этого сопляка и свору его отродий!» — вопили они. — «Его и всё его семейство! Отрави! Удуши! Удави!»
Но это стало слишком обыденным, чтобы быть упомянутым. Эйра действовала обычным протоколом и воссоединяла семьи на кладбище, как и всегда.
Морай кивнул и вновь посмотрел на Вранга.
— Ну?
Тот ответил ему острым синим взглядом. Он продолжал стоять неподвижно на краю прямоугольной ямы.
— А помнишь, — сказал он, — как они тебя вдвоём били ногами? Хотя оба были старше.
«Какой у него вдруг стал ожесточённый вид», — позабавился про себя Морай.
— Да, — сказал он, не смущаясь того, что на них таращатся рабы. Молчаливые, сильные, они предназначались лишь для самых тяжёлых покойских дел — у них были отрезаны языки, поэтому при них можно было говорить о чём угодно. — Помню.
— А как привязали нас с тобой к столбу и под нами огонь развели? Сырая была погода, не то занялось бы.
— Ага, — скучающе подтвердил Морай.
— Как выбили тебе зубы, когда ты матери ходил на них жаловаться?
— Да помню я, помню, — фыркнул маргот. — Получше твоего, ведь тебя это всё почти не касалось.
— Так и что теперь?
— Что? — Морай склонился к обеим могилам. — Ну, два лоших ублюдка. Что ж их теперь, не хоронить? Земля им пухом, мразям. Закапывайте уже.
Рабы взялись забрасывать ямы землёй. Морай подошёл к Эйре и Врангу и сказал жрице:
— Останешься тут, мы заедем с тобой на обратном пути. Идёт, Эйра?
— Конечно, маргот, — неизменно спокойным тоном произнесла Жница. Тогда Морай указал Врангу на сёдланных лошадей и велел:
— Пошли, есть дело.
Он привязал к своему седлу поводья порожнякового коня; дождался, пока Вранг сядет на своего; и так они вдвоём отправились вверх по дороге.
Третий конь не знал дороги к логову Скары, но, повторяя за собратьями, стал взволнованно всхрапывать, стоило им только приблизиться к выжженной земле.
— Подождёшь здесь, я загляну к нему ненадолго, — бросил Морай.
Он проведал Скару — он делал это каждый день. Скользнул во тьму грота, нащупал его тёплый бок, прошёлся вдоль шеи до самой морды и прижался к его щеке. Он гладил его всюду, докуда дотягивались руки.
Скара отвечал рокочущим дыханием.
«Он теплее, чем был в