штатно «по номиналу» четыре тысячи восемьсот человек? Что ж, практически вдвое больше, чем обычный пехотный полк времён Великой Отечественной. Три полка — легион, четырнадцать тысяч восемьсот пехотинцев. Добавляем две тысячи четыреста лучников в «костях», личную сотню охраны командира легиона (до двухсот человек и больше, на самом деле), личные сотни полковников, конную разведку, расчеты метательных машин, магов со свитой — получаем по усреднённым штатам около девятнадцати тысяч бойцов и приравненных к ним лиц, то бишь — комбатантов. Добавляем штатный обоз (точнее, обозы, свои для большинства родов войск) — получаем двадцать пять-тридцать тысяч человек. Добавляем обоз сверхштатный — всякого рода вольных торговцев, скупщиков трофеев, передвижные бордели, семьи легионеров, всякого рода гадальщиков, предсказателей, авантюристов, наёмников… Получаем толпу, способную достигать и сорока тысяч человек, и больше.

М-да, что-то я увлёкся. Так вот, при осаде крепостей лучников продолжают рассматривать как нечто среднее между «помощниками помощников» и обузой. При этом в попавшемся мне наставлении командирам пехотных подразделений указывалось на необходимость пресекать попытки лучников ввязываться в перестрелку со своими коллегами по ту сторону стен. Как было сказано, «следует направлять их активность на цели, представляющие собой реальную боевую силу и опасность для укрепления». Потери же самих стрелков списывались на «военную неизбежность».

По контрасту с Орденом это воспринималось даже более дико, чем в сравнении с современными вооружёнными силами на Земле. Поскольку основой Ордена были именно Стражи, мои коллеги, ориентированные на дистанционный бой. Конечно, тут причина и следствие отчасти менялись местами — Орден изначально строился вокруг Стражей, да и специфичность решаемых задач не могла не сказаться. Интересно, удастся ли протолкнуть идею некоторой реорганизации, с учётом условий грядущих боёв? Есть несколько интересных мыслей, на стыке опыта Спутника и кое-каких идей земного происхождения. Но их я додумаю утром, на свежую голову.

Первое утро настоящей службы. По дороге к учебному стрельбищу я крутил так и этак мысль о реорганизации стрелковых подразделений Резани. Точнее о том, как убедить начальство пойти на это. Было бы у меня в запасе хоть полгода, можно бы поднатаскать пару десятков ребят с наилучшими способностями и устроить классическую армейскую показуху. Не в смысле покраски газонов, а — показательные учения. Но времени у меня в разы меньше. Казалось бы — откуда такое рвение в навязанном мне деле, о котором сутки назад и думать не думал, а предложили бы — отказался? А всё дело в моей лени.

И незачем удивляться. Меня довольно сложно заставить делать что-то, чего я не хочу. Но если уж я вынужден взяться за навязанную мне работу, то стараюсь сделать её так, чтоб не пришлось переделывать. Правда, возникает другая сложность — в следующий раз норовят обратиться опять же ко мне, но тут уже надо суметь вывернуться.

Лень — это весомый фактор, но был и другой. Я из истории помнил, что бывало с захваченными во время войн городами. И не только со славянскими поселениями во время нашествия Чингиза да Батыя, но и позже, при европейских войнах. А тут, случись захват города — в жилые кварталы ворвутся орки, представители другого биологического вида, тёмной расы, любители человечинки. И если в моих силах как-то повлиять на возможный исход вероятной осады, пусть это будет только увеличением потерь противника и отсрочкой падения города на пару часов — кто знает, может именно в эти часы к осаждённым придёт помощь? Похоже, тут на собственный характер плотно наложились и влияние Спутника, и Кодекс Стражей. Хм, Кодекс имеет на меня такое заметное влияние? А с другой стороны, если Печати Обетов есть на моём теле, если они проявляются в виде того самого щитка — то никакого удивления не должно вызывать то, что эти ритуалы, пройденные моим подсадным духом, действуют и на меня.

Если показуху устраивать некогда и не с кем, как-либо продемонстрировать новые приёмы — тоже, то что остаётся? Рассказывать об эффективных действиях стрелков, о перспективных методиках — что же ещё. А для большей убедительности — надо вести агитацию на конкретных примерах, вплоть до пересказа Азенкурской сказки, только с некоторыми уточнениями, которые приблизят её к реальности. Вот, идея: надо привлечь к этому делу Гролина, похоже, у него всяких баек в запасе — на две Шахерезады хватит. Вот пусть прекращает скромничать, перетряхнёт свои закрома и выберет подходящие. Надо будет только представить его «ко двору» в моём обиталище — и пусть за трапезой ездит по ушам офицерам гарнизона. Но это после того, как он на пару с Драуном закончит доклад старейшинам диаспоры, и то — если эту парочку не отправят лично в горы, докладывать по инстанциям.

Кстати, о двурвах. Вчера, встав на довольствие, зашёл в местное отделение банка — узнать, как у меня со средствами в целом и не поступали ли деньги от Миккитрия. И тут столкнулся с интересной особенностью местной банковской системы. Молодой бергзер выдал мне расклад по счёту, перечислив солеры, луны и медяки на моём счету. Оказалось, что в какой монете средства поступили на счёт — в той они и числятся! Поэтому состояние счёта, например, в один золотой, семь серебряных и двенадцать тысяч медяков никого бы не удивило, кроме меня. Пересчёт в другую монету считался отдельной услугой и был (правильно, приз — в студию!) платным удовольствием. Миккитрий что выручил — то и засыпал в банк, поделив в определённой пропорции. Так что золота у меня «на карточке» не добавилось, зато появилось определённое количество серебра и изрядное количество меди. Тролль, оказывается, был тем ещё хомяком, и сгноил далеко не все трофеи. Следует учесть ещё и то, что продано далеко не всё, большая часть имущества ждёт законных наследников.

Вот тоже — казалось бы, средневековье дремучее, а соблюдение имперских законов, особенно — в отношении собственности, на уровне, способном вызвать зависть. И дело, пожалуй, не в суровости наказаний (загреметь на каторгу или на эшафот — это надо хорошо постараться), а в убеждённости, что отвертеться не удастся. Ну, и магически подтверждаемые клятвы, обязательные для всех государственных чиновников. Потому в Роулинге ищут наследников сгинувших на большой дороге путников, в глухую деревушку на заброшенном тракте везут за несколько сотен вёрст сообщение о наследстве — и это абсолютно никого не удивляет. Блин, и правда — завидно.

Добравшись до стрельбища, я познакомился с начальником учебки, пожилым усатым дядькой в звании, приравненном мною к капитану. Имя своё он произнёс неразборчиво, переспрашивать я постеснялся. Решил — узнаю в канцелярии, или ещё