– Хорошо. Прекрасно. Не буду у Артура работать. Очевидно, нигде работать не буду, так как только он предложил мне вакансию. Буду дома сидеть, как полагает. Счастливее будешь?

Не знаю, какого ответа от мужчины жду. Потому что мысль дурная мелькает, что если это действительно Дамира счастливым сделает, то откажусь. Удалю все запросы, резюме в мусорную корзину отправлю. Лишь бы дальше мне улыбался так широко, по волосам поглаживая.

Окончательно себя в нём теряю, всё за что боролась эти дни, неважным становится. Нельзя такого допускать, только противиться не могу. Не вырываюсь, когда к себе прижимает, целуя.

Всё позволяю, потому что от его близости любая защита падает. Пылью все принципы становятся. Какое дело до работы, учебы, жизни целой, когда Дамир своими горячими губами к моим прижимается.

Нежно так, но при этом настойчиво. Чтобы все мысли разлетелись, исчезли. Только жар остался, желание зарождающий. И дрожь тела, которая всё состояние выдаёт.

– Так что, мне позвонить и отказаться? – против воли обида в голосе сквозит.

Дамир только вздыхает тяжело прежде, чем ответить.

Увольняйся!

Он сказал мне уволиться и пошел к машине. Вот так просто, без объяснений любых. А я надеялась, что улыбнётся, ещё один поцелуй оставит и скажет, что я могу работать где угодно.

– Ты спросила моего мнения, а теперь бесишься?

– Я не бешусь, Дам.

Просто разочарована от чего-то. И не по себе становится, что другого от него ожидала. Хотя стоило понять, что мужчина за любую возможность уцепится, чтобы из дома не выпускать.

– Ась, - в дом захожу, стараясь успокоиться. Всю дорогу молчала и сейчас не хочу срываться. – Я не хочу, чтобы ты на непонятного мужика работала.

– Так проверь его! У тебя же столько возможностей, проверь, что фирма нормальная, хорошая. Они на рынке давно, кучу программ для ПК выпускают.

Снимаю куртку, в гардероб вешая. Жду, пока Дамир так же со своим пальто поступит. Не кричу, голос не повышаю, всё в себе сдерживаю. Не из-за такой мелочи отношения портить.

– Хорошо, - произношу, поднявшись в спальню. Бросаю сумку на кровать и думаю, как теперь Артуру позвонить. – Если тебе очень нужно, то я откажусь от работы.

– Отлично.

– Отлично.

Тишина гнетущая наступает. Дамир не двигается, застыв у двери. Смотрит внимательно, будто моей истерики ожидая.

Но нет у меня сил на истерики. Я давно уже устала с мужчиной бороться, пытаться переделать. Легче согласиться, всё принять и подчиниться. Может, Дамир меня таки сломал окончательно, под себя переделав. А может я понимать начала, что меня совершенно другие вещи волнуют.

– Сейчас попытаешься в другую спальню сбежать? – спрашивает, когда я к домашней одежде тянусь.

– А должна? – понять его не могу. Согласилась, а он подвоха будто ждёт. Хотел меня покорной видеть, а теперь принять не может. – Господи, Дамир, ты сказал, что не хочешь, чтобы я там работала. Я поняла и согласилась. Закрыли тему.

– Нет, не закрыли.

Рычит, меня к себе разворачивая. Смотрит внимательно, ладонью по лицу ведёт. Убирает за ухо волосы выбившиеся и наклоняется. Только не целует, в сантиметре остановившись.

– Блять, Ась, соглашаешься, а мне хреново от этого. Умеешь же ты выкручивать. Хочешь я тебе кафе куплю? Будешь там управлять всем, заниматься счетами и прочей бурдой. Не вопрос.

– Кафе?

– Кафе, ресторан. Хочешь какой-то комплекс найдём загородный. Спа-салон. Отель, блять. Скажи, что тебе нужно, я организую. Только не еби мне мозги работой с непотными мужиками. Я не позволю другим смотреть на мою жену. Пожирать её глазами и тянуть свои руки. Потому что любой, кто тебя тронет, сразу превратиться в труп. Уяснила?

Эти угрозы пугать должны. Мрачные, ненормальные, садистские. Только я их не слышу почти. Всё меркнет по сравнению с его предложением. Зверь готов, действительно готов, купить мне ресторан.

Давняя мечта выстраивает в голове сюжеты. Какая кухня будет, что за атмосфера. Целевая аудитория, средний чек, акции и скидки. Всё уже наяву, как сбившаяся мечта. Мне нужно послать Зверя, гордо отказаться от таких предложений. Я знала, что я сама смогу этого добиться. Просчитала все затраты и скопить сама могла. Без чужой помощи, без подачки Зверя. Этот ресторан как новый виток поводка на его руке. Способ притянут меня сильнее, чтобы ошейник врезался, уйти не давая. Чтобы я была зависима от него, полностью. Только он чтобы значение имел.

А я, идиоткой себя чувствуя, совсем не против.

– Так что, хочешь ресторан?

– Хочу, - предательски шепчут губы. Нельзя у него ничего брать. Должна буду всё больше, после не откупиться. И так повязла по горло, только тону всё сильнее. И не о деньгах это было, что мужчина на меня потратил. Глубже, в чувствах причина кроется. – Но не нужно мне его дарить. Я сама хотела себе его купить. Самостоятельно добиться. А не подачками перебиваться.

– Это не подачка, а свадебный подарок, - мужчина рычит. Крепче сжимает. Недоволен, что такой широкий жест не оценили. – Я всего лишь хочу сделать тебе приятно.

– А сам бы согласился? Чтобы за тебя всю работу сделали, а потом только успехом наслаждаться. Гордился бы собой?

Жгу его взглядом. Надеюсь свою мысль донести. Хочу, адски этот ресторан хочу. С мягкими диванами, стилем хай-тек и авторскими коктейлями. Чтобы кальяны были с кактусами, огурцами и глинтвейном. Полутьма вокруг, много народа, тёмные цвета.

Но все дальнейшие успехи будут обесценены. Все усилия превратятся в пыль, если кто-то другой это организует. Ни капли удовольствия и гордости за своё творение. Только косые взгляды, что насосала, ноги раздвинула и ресторан получила в подарок.

– Тогда кредит хочешь? – вдруг предлагает Зверь. Нависает, ласково ведёт тыльной стороной ладони по щеке. Плавит кожу, а взгляд будто раздевает. Видит насквозь, всё самое спрятанное. – Я денег дам, а ты потом вернёшь. Хочешь, проценты насчитай.

– Дамир.

– Я просто, блять, хочу помочь тебе, - уставший выдох, вниз по шее мурашками. Я цепляюсь за него, пальцы вдавливаю, рухнуть вниз боясь. – Ты хочешь ресторан. Скажи, как его примешь. Я сделаю. Просто позволь мне сделать тебя счастливой.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍И эта просьба на грани слышимости ломает меня. Все устои, молитвы перемалывает, в прах превращает. Я дрожу в его руках, оставаясь на обломках собственного мира.