– На Гапона! На Гапона! Это он нас нанял!

– Что за Гапон? Почему не знаю?

– Матвей Гаврилович Су понев. Это он всем заправляет, абсолютно всем!

– Откуда спирт на складе?

– Не знаю. Мое дело маленькое – приехать, залить в машину, завезти на завод, сдать. Вот и все.

– Значит, так?

– Да, да!

Комбат вытащил спичку.

– Ну, что с ними будем делать?

– А что ты предлагаешь?

Подберезский пожал плечами, дескать, ты командир, ты и решай. А вообще по его лицу несложно было догадаться, что он примет любое решение Комбата. И если Рублев решит бросить спичку под ноги экспедитору, значит так и надо.

Пока Комбат и Андрей Подберезский разбирались с водителем и экспедитором, на полигон уже прибыли люди Гапона. Они были все в новенькой камуфляжной форме, которая абсолютно не подходила к их бандитским рожам. Люди Гапона прибыли на микроавтобусе и джипе. Они все были вооружены, нагло курили в строю. А когда полковник Иваницкий, встретивший их, сделал замечание насчет курения, один из людей Гапона – тот, который руководил уничтожением офицеров ГРУ – грязно выругался?

– Ты, полковник, делай свое дело. А мы займемся своим.

– А вам, Матвей Гаврилович не сказал, что в складах?

– Сказал, знаем. В склады мы с сигаретами не полезем. Иди, открывай, я должен все осмотреть. Гоша займется своим делом, а ты, полковник, не суетись, мы получили указания от Матвея Гавриловича. И если есть какие-то вопросы, то не ко мне. Набери Супонева и поговори с ним сам. На, – бандит вытащил из кармана трубку спутникового телефона и подал Иваницкому, – звони!

– Не надо, не надо. Делайте, что знаете.

Склад, в котором хранился спирт, находился в некотором отдалении от арсенала с бомбами и снарядами и солдат возле него не было. Когда один из офицеров, подчиненных Иваницкому, спросил у полковника, что это за люди, Иваницкий резко бросил:

– Эксперты из Минобороны.

– А, понятно, – сказал офицер и направился по своим делам.

В общем, все, кто служил на полигоне, чувствовали, творится что-то неладное. Но что именно? Ведь и раньше приезжали проверки, и их визиты ничем, кроме крутых пьянок, не кончались. У Иваницкого вверху, в Москве, были серьезные покровители, и офицеры, служившие под его началом, чувствовали – лучше не соваться, потому что нарвешься на неприятности.

Иваницкий хоть и выглядел довольно благодушно, всех своих подчиненных держал в строгости. Точно так вел себя и Борщев.

О том, что Борщев погиб, на полигоне уже знали.

Когда склад со спиртом был снят с сигнализации, из джипа люди Гапона вынесли два ящика и, сгибаясь под их тяжестью, направились на склад. Иваницкий остался у ворот.

– Что они делают? – спросил он у одного из бандитов.

Тот повертел головой, а затем приложил палец к губам, дескать, что ты, полковник, суешь нос туда, куда не следует. И вообще, не ты здесь хозяин, а совсем другие люди.

Тот, которого звали Гошей, был специалистом по взрывным устройствам и именно он руководил закладкой зарядов. Через час все было закончено и Гоша, забравшись в джип, проверил принимают ли радиосигналы мины, спрятанные в подземном хранилище.

Гоша – а это был уже немолодой мужчина с седыми висками – прекрасно понимал какой силы произойдет взрыв, стоит лишь включить прибор, а затем нажать на красную кнопку.

Расстояние, на котором можно было воспользоваться прибором, Гоша уже проверял не один раз – это два, максимум два с половиной километра, учитывая то, что приемники сигналов находятся под землей.

Специалист по взрывным устройствам посмотрел по сторонам, ища, где можно укрыться, а затем включить прибор и нажать кнопку. Гоша не знал, что буквально в пятидесяти метрах под землей лежат сотни тонн авиационных бомб и снарядов, начиненных взрывчаткой. И что если взорвутся и они, то весь полигон может превратиться в одну огромную воронку.

На зеленой траве, метрах в трехстах от ворот в подземный склад, два взвода солдат занимались строевой подготовкой. Гремел большой барабан, солдаты маршировали, останавливались, разворачивались и двигались то вправо, то влево. Прапорщик стоял возле барабанщика и поглядывал на своих подчиненных.

До бандитов, прибывших из Москвы, время от времени долетали слова бравурной солдатской песни о том, что они, соколы-орлы, отстоят Москву, заслонят ее от любой напасти. Специалист по взрывным устройствам Гоша скептично поморщился, слушая эту глуповатую песню.

«Ни хрена вы, ребятки, не отстоите. Позвонит Гапон, скажет нажать на кнопку и тогда все. Взлетите вы на небо вместе со своей песней и огромным барабаном».

Но солдаты, не чувствуя никакой опасности, весело маршировали под удары огромного барабана. Погода стояла хорошая, ярко светило солнце, по небу плыли легкие белые облака.

* * *

Если Борис Рублев принимал решение действовать, то мгновенно преображался, становился сразу же внутренне собранным, лицо его приобретало решительный вид, каждое движение становилось четким, выверенным, голос звучал решительно и уверенно. В общем, он становился похожим на того Комбата, которого знали и любили все его подчиненные, человека, готового на все ради достижения цели, ради того, чтобы выручить своих товарищей из беды, не дать им погибнуть.

Андрей Подберезский сразу же почувствовал ту разительную перемену, которая произошла с его бывшим командиром. Да он и сам, глядя на Комбата, мгновенно преобразился. Он был готов выполнить любое его решение. И если бы Комбат приказал Подберезскому броситься в огонь, то Андрей Подберезский не раздумывая сделал бы это.

– Значит так, Андрей, – решительно и твердо сказал Борис Рублев, – ты остаешься здесь. Спирт мы с тобой слили, наверное, тонн на двадцать этого дерьма в России стало меньше. Машину отогнали. В общем, ты карауль этих двоих, они еще нам понадобятся.

Будь внимателен. Они, насколько я понимаю, не подарки.

– Но я тоже не подарок, Комбат!

– Хорошо, Андрюха, в общем держи ухо востро, спуска этим уродам не давай. А я рвану в Москву, надо обо всем рассказать полковнику Бахрушину. Наверное, он ждет наших донесений.

– Привет ему от меня, Иваныч.

– Хорошо, Андрюха. На тебе пистолет, но без толку не пали. Оружие используй лишь в случае крайней необходимости.

– Понял, командир, – сказал Подберезский и посмотрел на своих подопечных, которые сидели на земле, привязанные к деревьям. – Была бы какая-нибудь яма, командир, сбросили бы их туда. И сидели бы они в ней как волки и выли бы, глядя на небо.

– Некогда ямами заниматься, Андрюха, надо действовать. И заодно поглядывай, что там делается на полигоне. А я мигом туда и назад.