рот с мылом. И это именно Гарри заставил её сомневаться в Дамблдоре. После войны Поттер окончательно обозлился на директора. Он не раз посещал Хогвартс, в надежде, что директор заговорит с ним. Он рыдал, сидя в центре круглой комнаты со сводчатым потолком, а Гермиона обнимала его и успокаивала, хотя сама была в глубокой депрессии. Остальные директора Хогвартса смотрели на них с сочувствием, а на Дамблдора — с осуждением. А потом Альбус Дамблдор просто исчез с картины.

А что сейчас? История повторяется? Дамблдор хочет, чтобы она и Лич подружились?

Нобби неоднократно бросал странные фразы, от которых у Гермионы волосы вставали дыбом. Он был одной из самых противоречивых личностей, которых знала девушка.

Он хотел власти, но пошёл не проторенной дорогой отца, а решил добиться её сам. Он был магом, но крайне редко колдовал. Порой Гермионе даже казалось, что он боится волшебства. Он работает в Министерстве Магии, но всё свободное время проводит среди маглов. И самое главное: Гермиона поняла, что он планирует «омаглить» магический мир. И то, что за ним стоит Дамблдор, пугало девушку больше всего. Ведь это наводило на совсем уж неприятные мысли.

Глава 23. Политика и боль

— Гермиона, — начал Гектор таким тоном, что девушка сразу поняла: ничего хорошего он не скажет, — почему, как только ты одна отправилась на очередное заседание, я снова вижу статью о твоей несдержанности?

Грейнджер удивлённо приподняла брови. Гектор взмахнул палочкой, и «Пророк» буквально впечатался ей в лицо. Девушка пробежала глазами по строчкам и застонала.

— Этого не было, — протянула она. — Я помнила о вашей просьбе и сдерживалась.

— И тем не менее, снова: ты, маглокровка и Риддл.

Гермионе нечего было на это ответить. По крайней мере вслух. Мысленно она уже принялась анализировать, кому именно нужны были эти статьи. Выгоду получали и Дамблдор, и Риддл. И было трудно понять, кто именно заказывал их. Оказаться в очередной раз в эпицентре скандала ей не хотелось. Но вот она, на первой полосе «Пророка». Ох.

Ведьма покачала головой.

— Я не знаю, — удручённо протянула она, поражаясь сдержанности Гектора. В прошлый раз он воспринял подобную статью куда более эмоционально.

— Кому-то выгодно ваше противостояние, — озвучил её мысли дядя.

— Вы имеете в виду, конечно, Дамблдора?

— Очевидно, — кивнул Гектор. — Если на выборах победит Лич, то о нём уже будут знать. Его имя на слуху. А мистера Риддла перестанут воспринимать, — маг вздохнул. — Если Лич проиграет, то в осадном положении окажется именно наша фамилия. Прекрати это, Гермиона. В первую очередь ты должна думать об имени.

Грейнджер вспыхнула.

— В первую очередь важна справедливость, — резко ответила она, со звоном поставив чашку на блюдце.

Гектор счёл за благо просто промолчать. Гермиона, вздохнув, решилась на новую попытку:

— Гектор, возможно нам стоит обратить внимание на Нобби. Я знаю, что вы не уважаете его из-за привязанности к Дамблдору, но он способен мыслить самостоятельно. Мы многое обсуждаем, говорим о политике…

— Ты не понимаешь, — оборвал маг, — Дамблдор сумеет задавить все его амбиции, даже если они имеются, хотя сомневаюсь, что он выбрал бы в качестве протеже…

— Да почему вы так к нему относитесь?! — Грейнджер всплеснула руками, отгоняя мельтешащую газету и от себя, и от дяди. — Он не всесилен! Да, когда-то он победил Гриндевальда…

Гектор холодно расхохотался. Краем глаза Гермиона заметила, как домовики испарились из комнаты и, если честно, пожалела, что не может тоже исчезнуть: дядя выглядел пугающе. Кажется, она первый раз видела его если не в ярости, то определённо очень-очень злым.

— Нет, — дядя упёрся локтями в стол и указал на девушку чайной ложечкой; это было бы смешно, если бы не сведённые вместе брови и лихорадочный блеск в глазах, — он просто пришёл под конец и каким-то чудом сразил его в дуэли! До этого он отсиживался в Хогвартсе. Он отправлял детей на войну, Гермиона! — Девушка широко распахнула глаза и приоткрыла рот. — Все четыре года, пока шла яростная война, толпы гриффиндорцев, и не только, находясь под его влиянием, отправлялись в самую гущу сражений. Я не говорю уже о мракоборцах и обычных магах, которым была не безразлична судьба страны, которые стояли на смерть! Я тоже был на войне. И вот что я тебе скажу: Дамблдор не герой. Он умелый манипулятор, и он в большей степени слизеринец, чем я.

Гермиона почувствовала грохот пульса в горле. Слова дяди эхом отзывались в голове:

Он отправлял детей на войну, Гермиона!

Он отправлял детей на войну.

Она сама была таким ребёнком!

И только Гарри, по какой-то неведомой причине, первым понял, что они во всём происходящем лишь пешки. Ведь не было объективных причин в том, чтобы не сообщить взрослым о крестражах. Возможно, если бы они всё знали с самого начала, то им помог бы Римус… И не погиб бы Сириус. Боже.

Гарри не раз смеялся в агонии, вспоминая свои бравады, в которых он высокомерно заявлял взрослым о том, что Дамблдор дал ему задание. Он плакал, раскаиваясь в том, как он был глуп. Лёжа на полу перед пустым портретом он шёпотом перечислял умерших. А Гермиона смотрела в пустоту, не в силах помочь другу.

— Возможно, я смогу убедить Нобби в том, что ему не следует слепо доверять директору, — прохрипела Гермиона, фокусируя взгляд на дяде.

— Тогда тебе лучше действовать поскорее, моя дорогая. Мы не можем себе позволить оставаться нейтральными. А я, как глава Рода, планирую поддерживать Абраксаса Малфоя. И тебе придётся мне подчиниться, если ты не переубедишь меня в ближайшее время, — от его тона, казалось, тени на стенах зароились, а пламя на свечах пригасло; Гектор вышел из-за стола, оставляя девушку одну.

Гермиона почувствовала, как желудок сжался. Она невидящим пустым взглядом уставилась в тарелку перед собой, не обращая внимание на мельтешение Черри.

***Уйдя с головой в подготовку к экзамену, поиску книг по созданию ритуала, который снимет проклятие и напитку «крестражей» тёмной магией, Гермиона чуть не упустила момент, чтобы заказать портключ для себя и дяди. Она планировала устроить ему сюрприз на Рождественские выходные.

Чтобы не светиться в Секторе магических перемещений, которым заведовал Мальсибер, девушка обратилась за помощью к Нобби. Она пришла в его офис накануне Рождества. Увидев девушку, Лич тепло ей улыбнулся и запечатал дверь заклинанием. Гермиона наложила чары конфиденциальности и ответила магу ласковой, немного лукавой улыбкой.

Когда они наконец сумели оторваться друг от друга после жаркого приветствия, Нобби протянул ей длинную серебряную цепочку.

— Портключ сработает в обед двадцать шестого