укомплектован документами выпускника старшей школы и отправлен на звукозаписывающую студию в одном из городов той части Г, что как раз музыкой и славится. Он зашёл туда раз, потом снова… Сказал, что хочет записать пластинку для своей матери. Спел пару аборигенских песенок в аннунакском стиле…

— И он стал знаменитым!

— Очень быстро. Аннунаки попали с ним в точку. Певец влюбил в себя полстраны — мгновенно и бесповоротно. Те, что не влюбились, своим отвращением лишь крепче подогревали его известность. Если вдруг казалось, что популярность паренька снижается или недосточно высока, военное руководство инициировало разговоры о том, чтобы забрать его в армию, и волна восторженных стенаний поднималась с новой силой. Очень скоро певец разбогал настолько, что смог завести себе роскошный дом с участком, в самом деле напоминающий королевский дворец. Популярность и шумиха позволяли ему с удобством координировать действия аннунаков, находящихся у разных ветвей власти. Под видом гастролей он ездил по разным местам, встречался с губернаторами, мэрами, министрами и даже президентом. Любой чиновник считал почётным принять у себя артиста, любимого миллионами и вручить ему какую-то игрушку: полицейский ли значок или медаль или же звание почётного полковника… Ни один человек не мог просто так заявиться домой к Президенту. Но если это делал наш певец, это считалось милой блажью знаменитости, которую грех не принять у себя и главе государства. Даже инопланетное имя четырнадцатого принца, к которому приставили типичную для аборигена фамилию, помогло его известности. В общем, аннунаки сумели настроить систему контроля над Г через этого музыканта…

— Тиранию инопланетянам контролировать удобней, чем демократию…

— Да. Но эти два режима представляли собой некоторым образом одно целое, сходились друг с другом, как два кусочка мозаики. Так что аннунаки, контролируя один из лагерей, отчасти контролировали также и второй. Минусы управления первым компенсировались плюсами второго…

— Но ведь эти страны хотели уничтожить друг друга.

— Хотели, но не пытались. Без аннунаков они, может быть, и довели бы свою планету до скорой катастрофы. Но тринадцатый и четырнадцатый принцы, искусно взаимодействуя, избегали ядерной войны, но в то же время старательно подкармливая ненависть и страх и в Х, и в Г. Эти чувства помогали и сплотить аборигенов вокруг власти аннунаков, и заставить их больше работать на новых хозяев. Что бы ни случилось в Г, в этом всегда можно было обвинить агентов Х и наборот. После каждого подобного скандала оба лагеря ещё самоотверженнее трудились над добычей ископаемых и постройкой кораблей для перевозки их.

— А как их перевозят?

— На химических ракетах, или по космическому лифту, или на кораблях, передвигающихся с помощью энергии взрывов выбрасываемых из заднего отсека атомных бомб… Тут для тебя ничего необычного. Аннунаки воспользовались тем, что аборигенам хотелось соперничать и в освоении космоса. Пробравшись в руководство космическими программами и того, и этого лагерей, мудрые хозяева быстро наладили отправку космических галеонов с ценными ископаемыми к себе домой. Для местных же было объявлено, что это сырьё отравляется на их спутник, и что там Г и Х строят базу из высланных материалов. Ну, отчасти так оно и было. На спутнике была размещена перевалочная база ресурсов, где ими загружались уже корабли аннунаков, предназначенные для серьёзных и дальних рейсов. А россказни и рисунки, повествующие о якобы колонизации спутника самими аборигенами, только сильнее подстёгивали и ту, и другую стороны добывать и отправлять в космос всё больше ископаемых. Особенно хорошо это работало в Х. Там же всё любят делать по плану. Так что тринадцатый принц объявил им, что к концу пятилетки во что бы то ни стало надо добыть столько-то железа, столько-то кадмия, столько-то рубидия и так далее. Жители Х были готовы едва ли не спать под открытым небом и есть через раз, добывая металлы, как будто для лунных посёлков — лишь бы жителей Г обойти. Впрочем, эти, вторые, в плане своего космического фанатизма мало чем от них отличались… Кстати, ещё оказалось, что от небольшого, но регулярного воздействия радиации у аборигенов слабеют мозги и способность критически мыслить снижается. Так что аннунаки стимулировали их использовать ядерные реакторы во всём, от электростанций до чайников, мотивируя это тем, что так чище и безопаснее. А в качестве защиты от излишнего излучения местым очень зашло отработанное ракетное топливо аннунаков. Цвет его, наверное, понравился — красивый, бирюзовый. И в том, как его назвать, и как использовать, они тоже сумели создать себе почву для спора.

— Так на самом деле это средство, что, не действует?..

— Да Бог его знает! Может, действует сколько-то. Может, не действует. Аборигены ресурсы добывают наперегонки, ноги их носят, галеоны с ископаемыми регулярно прибывают в аннунакские космпорты… Ну и что ещё нужно? Всё классно. Главное было поддерживать всё так, как есть.

— А потом случилось что-то, да?

— Да. Ископаемые стали кончаться.

— И аннунаки решили уйти с той планеты?

— Зачем же? Они вложили много сил и средств в эту колонию. Было бы глупо всё бросить. Планету решили продать.

— Продать?! Разве планеты продают?

— Купили же американцы Луизиану, Аляску…

— Но без ископаемых та планета, вероятно, никому уж не нужна была…

— О, нет! Если там не было металлов, интересующих аннунаков, это не значит, что там не могло быть чего-то ещё, что может понадобиться другим народам… И вот царь аннунаков сговорился с императором разумных пресмыкающихся…

— Вы шутите! Какие ещё разумные пресмыкающиеся?!

— Обыкновенные. Это ребята с планеты Гадон, из системы беты Гидры. Оказалось, что они как раз подыскивали какую-нибудь планету, населённую податливыми теплокровными, из которых можно будет брать их жизненные соки…

— Жизненные соки?

— В смысле, кровь. А точнее, их интересует один гормон, который разумные теплокровные вырабатывают под действием страха…

— Адреналин?

— Нет. В земных языках у него нет названия. Люди его не открыли. А гадонцы заправляют им свои электростанции.

— Звучит как чистый бред.

— На свете есть много вещей, которые звучат как бред для неспосвящённых. Тем не менее, сделка совершилась, и отряды аннунаков начали эвакуацию из колонии. О тех из них, кто служил в руководстве стараны Х, объявили, что они враги народа и расстреляны. Те, кто были сенаторами и конгрессменами в Г, были уволены якобы из подозрений в сотрудничестве с нериятелем; либо просто вышли из парламента и скрылись от публичного внимания. Вот только траинадцатый сын царя, работавший диктатором Х, и четырнадцатый, король Г, не хотели домой уезжать…

— Полюбилась им колония, наверно?

— Как сказать… Ну, наверное, вроде того. Просто одно дело быть одним из двадцати трёх принцев на Нибиру, а другое