– Судя по всему – ты, – отвечая на мой вопрос, он покачал головой. – Четыре горстки пепла я обнаружил только благодаря твоему запаху. Догадаться, что случилось, было несложно. Разбитую машину с израненным исхудавшим тельцем внутри я нашел в десяти километрах от места сражения. Хотя знаешь, я не удивлен, что ты ничего не помнишь, – вздохнул Марк. – Ты сильно пострадала и находилась на грани комы. Остается только удивляться, как ты вообще умудрилась выжить после такой схватки.

– Не знаю… – Я сжалась, думая не о сражении, а о смертных.

Наверное, это самый страшный момент в жизни Хранителя: пытаешься спасти хрупкую жизнь, а взамен получаешь вампира, которого обязан уничтожить. Но если этого не сделать, он станет угрозой для сотен других жизней. На секунду прикрыв ресницы, я попыталась избавиться от образа девушек. Причин не верить Марку у меня нет. Думать о том, что бы со мной произошло, если бы меня обнаружили смертные, тоже не хотелось, а вот провал в памяти насторожил. То же самое было на тренировке с Елизаром, когда я набросилась на него. Теперь в памяти опять черная дыра. Снова вспышка ярости, которая на этот раз спасла мне жизнь? Тогда причиной было вторжение в сознание, а сейчас – обращение девушек? Со мной явно что-то происходит, и мне это не нравится. Разглядывая отделку из красной алькантары на дверце, я тяжело вздохнула.

– Что ты здесь делаешь, Марк? – чувствуя, как обрывается сердце, наконец спохватилась я. – Тебя прислал Николай?

Полагать, что Марк появился здесь случайно, было бы глупо. Вязин вполне мог отправить за мной не нескольких Хранителей, а более серьезную погоню в лице Ланбина. Продвигаться по территориям мракауров ему гораздо проще: инстинкта оборотня у него нет, а знать о его присоединении к клану верлафов все мракауры не обязаны. Благодаря своей силе парень мог даже выдать себя за Охотника и беспрепятственно искать мои следы.

– Это была наша общая инициатива, – подтвердил мои мысли Ланбин. Он провел по моим волосам еще раз и убрал ладонь. – Ты ведь не думала, что твоя судьба нам безразлична? Найти тебя оказалось очень нелегко. Стоило обнаружить твой след, как он снова пропадал. Я шел в этом направлении лишь потому, что понял, откуда ты собираешься начать поиски Елизара.

– Ты знаешь! – прошептала я, осознав, что для Марка причины моего побега в секрете не остались.

– Я сначала не поверил. – Марк осуждающе покачал головой. – А вот Николай догадался сразу. Ты наломала вагон дров, веток, палок и прутиков, а теперь пора возвращаться, Злата!

– Нет! – Привстав, я вцепилась пальцами в сиденье. – Если ты все знаешь, то должен понять, что я не могу вернуться!

Отказаться от намеченной цели я даже мысленно не решалась. Но единственный шанс – объяснить свои мотивы достаточно убедительно, так чтобы он поверил и отпустил. Я умоляюще посмотрела на парня.

– Не знаю, как выразить точнее, но я очень беспокоюсь. – Закусив губу, я коснулась плеча Ланбина. – Я не могу жить в неведении! Марк, я благодарна тебе за помощь, но пожалуйста, отпусти меня! А Николаю ты можешь сказать, что не нашел меня, – чувствуя себя гаже некуда, прошептала я.

– Ты сама понимаешь, о чем просишь?! Посмотри на себя, Злата! Уверен, ты даже стоять нормально не сможешь. Ты наплевала на грозящую опасность, не спросила об Ирине, Николае или Максе, которого Вязин благодаря тебе запер в одном из залов академии, но готова рисковать собой, только чтобы увидеть моего безголового братца!

Я вздрогнула и, будто желая оградить себя от ранящих слов Марка, обхватила плечи. Конечно, он так и не простил брата. Но неужели не волнуется сам? А одно только упоминание о Фадееве забилось новой тревогой. Что значит «заперт»? От беспокойства закружилась голова. Откинувшись на подголовник, я мелкими глотками начала вдыхать воздух.

– Что с Максом?

Марк осуждающе посмотрел на меня, но все же ответил:

– Он узнал о твоем побеге от Николая и собирался идти со мной. А когда Вязин запретил, бросился из дома. Уверен, что он собирался идти один, но долго бы на территории мракауров не продержался. Мне пришлось догнать его. – Словно стараясь избавиться от неприятных воспоминаний, Марк поморщился. – В общем, его заперли, а об остальном не спрашивай.

Я старалась не задействовать воображение, не оживлять этот кошмар в сознании, но рассудок будто издевался и подвергал пытке. Огромный черный волк, запертый в тренировочном зале, бросающийся на толстую, способную выдержать даже силу вампира дверь, появился перед внутренним взором. Казалось, что я слышу наполненный отчаянием и бессилием вой. А потом увидела искаженное болью лицо Макса, безжизненные ультрамариновые глаза. Да, я просила, чтобы Николай остановил его, и он выполнил мою просьбу, но даже не представляла, что придется прибегнуть к крайним мерам. Затем представила лицо мамы и не выдержала. Согнувшись пополам, я заплакала: громко, безутешно, навзрыд. Я предала их всех!

– Мы так не договаривались! – Марк осторожно коснулся спины. – Ну что за привычка сразу рыдать! Злата, прекращай! Я рассказал тебе не для того, чтобы довести до истерики.

Слегка раздраженный тон парня не совпадал с действиями. Обхватив мои плечи, он снова уложил меня на сиденье.

– Ты не понимаешь, Марк! – продолжая плакать, обессиленно выдавила я. – Я чувствую себя чудовищем, причинившим боль близким. Но и вернуться сейчас не могу!

Какое-то время Марк молча разглядывал меня, затем вытащил платок и протянул мне:

– И после этого ты будешь утверждать, что ошибалась и не любишь моего брата? Ты же готова ради него на все!

– Пожалуйста, не надо об этом! – Чтобы сдержать безобразный рев, я зажала рот ладонями.

Казалось, что сердце не выдержит, разорвется прямо на месте. Но, может, тогда будет легче?

– Ну почему весь женский род – бессердечные создания, привыкшие добиваться с помощью слез всего, чего пожелают! – с внезапной досадой выдохнул Марк. – Перестань, Злата! Будем считать, что я до сих пор разыскиваю тебя, а ты получила парня на побегушках! У меня были несколько другие планы, но разыскивать братца ты едешь вместе со мной!

От неожиданности я шмыгнула носом и притихла.

– О чем ты?

– Вернув тебя в клан, я и сам собирался найти Елизара, – непонятно на кого разозлившись, буркнул Ланбин. – Ясное дело, он осел и мы были в ссоре, но мне тоже многое не нравится. Если он позвонил Николаю, то почему не мог позвонить Альбине или тебе? Я не верю, что у него не было возможности подать о себе весточку!

Стало понятно, что в мифический звонок брата Вязину он тоже не верит. А беспокоится не меньше меня.

– Ты простил его, – прошептала я и, перегнувшись, повисла у парня на шее.

– Только попробуй опять зареветь, и немедленно поедешь домой! – пригрозил братец, но за недовольством отчетливо слышались теплые нотки. – Конечно, я его простил, потому что ближе него и Альбины у меня никого нет. И мне нужно сказать ему об этом.