– Именно поэтому мы бросили все и немедленно вернулись домой, – вставила Кэтрин.

– И что же мы обнаружили? – продолжал Дэниел, – Я знаю свою дочь, сэр. И несмотря на то что она нам писала, ее вряд ли назовешь счастливой. Достаточно только на нее посмотреть!

Глаза всех в комнате разом обратились к Арабелле.

Сердце у Джастина заныло. Арабелла молча сидела, опустив глаза, губы у нее дрожали. Он заметил, как она судорожно сглотнула... как побелевшими пальцами стала мять подол своего платья...

Внезапно он почувствовал себя так, словно его ударили в солнечное сплетение. Судорога сжала его горло... Джастину показалось, что ему не хватает воздуха. Ему было нестерпимо больно видеть ее такой. Да что там – для него это было хуже самой мучительной пытки! Бог свидетель, он не рассчитывал... не мог рассчитывать, что она встанет на его защиту! Но если бы она хоть слово произнесла...

– Должен сказать откровенно, сэр, я считаю, что вы просто воспользовались неопытностью невинной молодой девушки, – загремел Дэниел. – Мы с ее матерью обсудили это между собой и решили, что на этот счет не может быть двух мнений. Арабелла еще не достигла совершеннолетия. И мы не давали согласия на этот брак. Поэтому я считаю, что у нас есть все основания требовать, чтобы он был аннулирован!

С губ Джастина сорвалось проклятие.

Грейс испуганно ахнула. Даже на лице Кэтрин отразился ужас. Джозеф, заметив это, метнул в сторону зятя короткий предупреждающий взгляд.

– Пожалуйста... – слабым, дрожащим голосом пробормотала Арабелла. – Может быть, вы перестанете говорить обо мне так, словно меня тут нет? Между прочим, я уже больше не ребенок! – Она повернулась к отцу: – Папа, не надо винить Джастина! И дядю Джозефа с тетей Грейс. Дело в том, что если бы кто-то пронюхал, что мы с Джастином... целовались, моя репутация погибла бы окончательно.

Дэниел посмотрел на расстроенное лицо дочери и немного смягчился.

– Мы все иногда делаем ошибки, Арабелла. Но эту ошибку, к счастью, еще можно исправить. Уверен, что этот брак будет нетрудно объявить недействительным.

Джастин весь напрягся, как туго сжатая пружина. Сейчас ему стоило невероятного усилия воли взять себя в руки и не взорваться.

– Сэр, вынужден напомнить вам, что это касается только мужа и жены. И мне очень не нравится, что вы пытаетесь вмешиваться в столь деликатное дело. А теперь, если никто из вас не возражает, я хотел бы поговорить со своей женой. Наедине.

Его взгляд скрестился со взглядом священника. Рыжие брови Дэниела сошлись на переносице.

– Э... видите ли, мой мальчик, я ведь пока что ее отец...

– Конечно. А я – хоть вам, возможно, и неприятно об этом слышать – все еще ее муж, – непререкаемым тоном отрезал Джастин. – И сейчас я желаю поговорить со своей женой наедине.

Дэниел всем своим видом ясно показывал, что не намерен сдаваться. Джастин – тоже. Джозеф и Грейс молча встали и двинулись к двери. Сейчас они оба переминались на пороге, ожидая, что будет дальше. А Джастин с Дэниелом, сверля друг друга взглядами, не сдвинулись с места. Они походили на двух псов, готовых перегрызть друг другу глотки из-за понравившейся им кости.

Наконец терпение Джастина лопнуло. Выругавшись сквозь зубы, он повернулся к Арабелле.

– Арабелла... – тихо окликнул он.

Ожидание, казалось, тянется бесконечно. Арабелла сидела молча, глядя на свои руки, безвольно лежащие на коленях. Она молчала так долго, что Джастин принялся гадать, слышала ли она, что он зовет ее. Она подняла на него глаза в тот момент, когда он уже готов был взорваться.

– Я... пожалуйста, папа. Все и порядке.

Дэниел с неудовольствием поджал губы, но вынужден был подчиниться. Он неохотно поднялся на ноги, оглянулся на жену, потом подошел к дочери. С тяжелым вздохом он погладил ее по таким же рыжим, как у него самого, волосам.

– Позови, если мы тебе понадобимся, хорошо? – тихо прошептал он.

Дверь за ним захлопнулась. Джастин и Арабелла остались одни.

Джастин не шелохнулся. Взгляд Арабеллы снова опустился вниз, на ее судорожно сжатые руки. Джастину еще никогда не доводилось видеть у нее такого бледного, до синевы, безжизненного лица.

– Ну, – с сардонической усмешкой проговорил он, – все прошло просто замечательно. Конечно, я давно успел убедиться в том, что я распутник и негодяй. Но признаться, до сегодняшнего дня я даже не подозревал, что, для того чтобы остаться наедине с собственной женой, мне нужно будет просить разрешения у ее родителей!

Слова Джастина, а вернее, то, как это было сказано, заставило ее вскинуть голову. Глаза Арабеллы полыхнули синим огнем.

– Не смей говорить дурно о папе! – бросила она. – Мой отец – самый лучший, самый добрый, самый замечательный на земле человек!

Джастин глубоко вздохнул. У него было такое чувство, какое бывает, когда пробираешься в полной темноте и кажется, что почва вот-вот уйдет из-под ног.

– Да, согласен. Твои родители – порядочные и весьма достойные люди. И я ничуть не сомневаюсь, что они искренне любят тебя. Поэтому неудивительно, что и ты так сильно привязана к ним. Ну и ситуация тоже, скажем так... весьма неординарная...

Арабелла ничем не показала, согласна она с ним или нет. Взгляд ее снова стал безучастным. Плечи опустились, руки вновь принялись теребить складки платья. Вся ее поза выражала отчаяние и безнадежность.

Сделав несколько шагов, Джастин подошел к ней и тихо опустился на колени.

– Арабелла, ты не хочешь даже посмотреть на меня?

Мягкие губы Арабеллы жалобно задрожали. Она зажмурилась, еще ниже опустив голову, и не ответила.

Тоскливая боль разлилась в груди Джастина. Повинуясь какому-то неосознанному чувству, он хотел взять ее руку в свои.

Это оказалось ошибкой. Прошипев что-то, Арабелла отшатнулась от него, как от прокаженного.

– Не смей! – прошептала она. – Не дотрагивайся до меня!

На скулах Джастина заходили желваки. В груди его удушливой волной поднимался гнев. Но, сделав над собой невероятное усилие, он загнал обиду подальше и сделал вид, что ничего особенного не произошло.

– Прошу тебя, Арабелла, – тихо проговорил он, – давай поедем домой и спокойно все обсудим.

– Нет.

– Что? – Ему показалось, что он ослышался. Арабелла покачала головой:

– Нет. Я... мне не хочется возвращаться домой. Во всяком случае, с тобой.

Глаза Джастина сузились.

– И что ты собираешься делать? Остаться тут?

Она нерешительно кивнула.

Джастин глубоко вздохнул.

– Любовь моя...

– Нет! Не смей меня так называть! И не смотри на меня так! – тонким дрожащим голосом воскликнула она. – Может быть, отец прав, и наш брак действительно нужно аннулировать!