За окном сгущались сумерки, водитель начинал клевать носом. Он целый день ехал по жутким дорогам с безумным движением, поэтому сильно устал. Чтобы он ненароком не уснул за рулем, Излучающая счастье и Та, чье благословение идет от природы, расспрашивали водителя о том, что интересовало его больше всего на свете, то есть машинах. Он утверждал, что «тойота» была лучшей маркой на Шри-Ланке. Потом спросил, на каком автомобиле мы ездим дома, и покачал головой, услышав о «субару». На Шри-Ланке для нее деталей не достать. Однажды ему довелось посидеть за рулем «феррари», но мечтал он о «ламборджини».

– Кстати, – очнулся он, – вы знаете, как доехать до вашего отеля?

Спасибо Будде за «Google Earth»! Маршрут был предельно ясен, но поездка все равно напоминала ночное сафари. В конце концов карта вывела нас к обрыву. Я слышала, что главную дорогу к отелю перекрыли из-за потопа. Может, это была запасная. Тоскливо вглядываясь в темноту, я поняла, что начала уставать от приключений.

Попадавшиеся нам редкие прохожие в ответ на все вопросы либо качали головой, либо молча скрывались в джунглях. Спускающийся с горы автобус едва не столкнул нас в ущелье. К счастью, его водитель знал, где находится отель. Мы ехали правильной дорогой, и нам оставалось совсем недалеко.

На вершине холма приветливо засияла вывеска отеля. Кто-то кинулся наперерез машине, и водителю пришлось опустить окно. Незнакомый мужчина попытался всучить ему обрывок бумаги, но шофер вдавил педаль и рывком тронулся с места.

– Эти люди опасны, – пояснил он. – Тот человек делает вид, что ему нужно связаться с кем-то в отеле. На самом деле он продает наркотики и всех нас может подвести под суд. Мы окажемся в одной камере. Два шриланкийца и две иностранки.

Невозможно выразить словами облегчение, которое я испытала, когда оказалась в ярко освещенном холле отеля. Я уже приготовилась попрощаться с монахом и водителем, когда те заметили, что перед обратной дорогой неплохо было бы освежиться.

Несмотря на приятные впечатления от монастыря, я втайне радовалась ненавязчивой фоновой музыке, неестественной подсветке бассейна и даже персоналу отеля, одетому в псевдотрадиционные костюмы. Когда мы сели за стол, я поразилась универсальности монашеского наряда. Учитель чувствовал себя абсолютно комфортно и в лобби фешенебельного отеля, и в лесном монастыре.

После того как нам принесли чай, монах откашлялся. Вымотанная поездкой, я и подумать не могла, что он собирается сказать что-то важное.

– Лидия, – начал наставник, широко улыбаясь моей дочери, – если ты хочешь вернуться в монастырь и принять посвящение в монахини, то ты можешь быть учителем медитации.

Я встревоженно подалась вперед. Ради этого момента я пролетела полмира. Если моя дочь согласится, все будет в порядке. Может, я даже куплю маленький домик в Канди, чтобы несколько месяцев в году проводить в этой загадочной и прекрасной стране. Но все же…

Лидия поболтала соломинкой кусочек лайма, плававший в ее стакане с содовой.

Монах, водитель и я, затаив дыхание, ждали, что она ответит.

Из колонок доносился Элтон Джон, за соседним столом слышался звон бокалов… За нашим царило молчание.

Иногда враг – это тайный друг

Парень, убиравшийся в нашем номере, отчаянно влюбился в Лидию. Когда она впервые обратилась к нему на сингальском, брови у него поднялись, как разводные мосты. На смену удивлению пришло восхищение, которое переросло в любовь, когда он узнал, что она несколько месяцев прожила в монастыре.

Если новый поклонник Лидии не слонялся по коридору перед нашей дверью, то выдумывал многочисленные причины, чтобы к нам постучаться. Запас чайных пакетиков подходит к концу. Подушки разложены недостаточно аккуратно. Шторы нужно раздвинуть.

Несмотря на приятную внешность и хорошие манеры, этот парень был сантиметров на пятнадцать ниже Лидии. Но его это ничуть не смущало. В конце концов, он тоже был буддистом и надеялся однажды слетать в Австралию.

Элвис еще пешком под стол ходил, когда я в последний раз видела столь тяжелый случай любовной лихорадки. Я предупреждала Лидию, что все признаки налицо, но она только раздраженно отмахивалась. Посвятив себя религии, она полностью утратила способность распознавать сигналы, которые посылали ей мужчины. Если кто-то поглядывал на нее с интересом, она его просто игнорировала. В отличие от сестры, Лидию не интересовали мускулы и крем после бритья. Она разговаривала на четырех языках, но была совершенно безграмотна в плане флирта.

Сингальский – очень сложный язык. Единственное слово, которое я научилась различать, – «о». Оно означало согласие. Лидия оживленно болтала с несчастным влюбленным пареньком, и я часто слышала это «о». Чувствуя себя единственной незажженной ароматической палочкой в ашраме, я спросила, о чем они разговаривают.

– Сегодня Пойя, то есть полнолуние, особый день в буддийском календаре, – сказала Лидия с таким видом, будто я должна была это знать. – Самое подходящее время для того, чтобы посетить Храм зуба Будды.

Служащий отеля посмотрел на Лидию влюбленными глазами и пообещал, что, пока нас не будет, он приготовит в нашей комнате «кое-что особенное». Затем он извинился и покатил свою тележку дальше, так и не оставив нам пакетиков с чаем.

– «Кое-что особенное»? – недоуменно повторила я. – Странный он какой-то.

– Не думай об этом, – вздохнула Лидия, неодобрительно разглядывая мою красную рубашку. – Только переоденься. Для храма нужно что-то белое.

Понадеявшись, что религиозная часть моего путешествия завершена, после монастыря я запихнула все белые вещи на дно чемодана. О боже! Они оказались настолько мятыми, что я решила сделать вид, будто так и должно быть.

Очередной безумец на тук-туке повез нас по испещренной рытвинами и колеями дороге в город. Он все время притормаживал перед разными магазинами и сообщал, что именно здесь он и его семья покупают полудрагоценные камни/ древности/ дизайнерскую одежду, и если мы вдруг хотим зайти и посмотреть, то он с радостью нас подождет. Лидия объяснила, что это стандартная практика для водителей тук-туков. На обратном пути он заедет в приглянувшиеся нам магазины и получит процент с выручки за наши покупки.

Дочка каждый раз вежливо улыбалась и качала головой, поскольку хотела попасть в храм до наступления жары – и до того, как его заполонят толпы. Я и не подозревала, что храм в Канди так важен для буддистов. Там хранился зуб (точнее, остатки зуба), который когда-то принадлежал самому Будде. Можете представить, какое религиозное значение он имел для жителей Шри-Ланки, да и не только!

Зуб достали из погребального костра Будды в 543 году до Рождества Христова; в IV веке нашей эры дочь правителя Цейлона тайком провезла его на остров в своей прическе. Тот, кому принадлежал зуб, правил страной. Из-за чрезвычайной религиозной значимости храм неоднократно подвергался нападениям. В 1998 году в него врезался начиненный взрывчаткой грузовик. Тогда погибли одиннадцать человек. После каждого взрыва храм старательно восстанавливали, так что со стороны ничего нельзя было заподозрить.