3) Г-н Гумпэй Вакино, рабочий, который обычно трудится на указанной каменоломне и проживает по адресу Мэйнохама, 75–1, сообщил, что два дня назад вместе с супругой Мацу и приемным сыном Какуити почувствовал симптомы диареи. Заподозрив у себя признаки холеры, они решили прервать всякие сношения с внешним миром, но вскоре недомогание прошло. На допросе они сообщили, что не видели в каменоломне ни подозрительных людей, ни следов странных происшествий. Их обычный рацион составляет свежая рыба из указанной деревни, но она не могла спровоцировать отравление. Причина недомогания осталась невыясненной.

________________________

Фотографии иллюстраций свитка (опущено).

Копия заметки о происхождении свитка (опущено).

Документы о наблюдении и анализе второго приступа (опущено).

Ха-ха-ха-ха…

Ну что, господа? Ошарашил я вас?

Зачитались и думать забыли, что это самая важная часть моего завещания? Тут вам и трагедия, и комедия, и битва на мечах, и детектив! Да еще и реклама для слепо верующих болванов! Все странное-престранное, старым на удивление, молодым на изумление. Неординарное проявление психической наследственности! Без всяких преувеличений, лучшее зрелище на свете, перед которым не устоит ни современная научная теория, ни здравый смысл, сколько их наизнанку ни выворачивай! Даже наш знаменитый судебный медик, профессор Кётаро Вакабаяси, не знал, что с этим делать, и потому вдоволь навздыхался в протоколе. Процитирую.

«Назовем преступника из этого дела “гипотетический убийца”. Судя по всему, данный гипотетический убийца владеет современными научными знаниями, а также наделен непостижимым и пугающим характером, который позволяет субъекту обходить нормы морали и пренебрегать чувствами. Однако, несмотря на то что этот гипотетический убийца за два года прикончил или свел с ума трех женщин и одного юношу (и таким образом начисто искоренил их род), те средства, коими он добился желаемого, представляют собой либо простую случайность, либо плод таинственных ненаучных знаний. При этом есть некоторые сомнения в наличии общего мотива и существовании конкретного преступника. (Конец)».

Вот что он пишет. Ну как вам, господа? Те из вас, кто прочитал этот фрагмент в свете предыдущих записей, наверняка заметили… что мнение судебного медика Вакабаяси и мнение психиатра — то есть мое мнение — о том, что стоит за этим происшествием… эти мнения диаметрально противоположны и ни в чем, вплоть до сего дня, не совпадают! Как мы видим, доктор Вакабаяси с проницательностью, присущей судебным медикам, считает, что в этом деле наличествует некий тайный преступник… И этот преступник, дергая из-за кулис за ниточки, забавляется, как пожелает, с различными таинственными феноменами и пытается всех околпачить. Так доктор Вакабаяси решил с самого начала, но на что мне его мнение-шмнение?! Ведь с точки зрения психиатрии это так называемое «преступление без преступника». И внешне, и по сути это не что иное, как приступ редкой психической болезни, а значит, в убийстве виноват один человек, который под воздействием психической иллюзии сделался и жертвой, и преступником. И если уж г-ну Вакабаяси так нужен преступник, то надо схватить предка Итиро Курэ, который наградил его такой наследственностью, и отправить того в кутузку. И это главное, что вызывает в данном преступлении интерес…

Э? Что? Страшно? Вы уже поняли, кто настоящий убийца?

Н-да уж, я крайне удивлен. Раз у великих детективов голова так быстро работает, то не знаю, что и делать, ведь вы отбираете хлеб у нас с Вакабаяси.

Ну ладно, не торопитесь, погодите-ка. Если человек, на которого вы, господа, указываете, — виновник всех этих событий, если он — тот самый гипотетический убийца, вычисленный доктором Вакабаяси, то, по существу-то, это лишь бездоказательная гипотеза! Но даже если, предположим, у вас найдутся твердые и непоколебимые аргументы, даже если вы узнаете, где сейчас этот убийца и что он делает, и даже если вы поймаете его и заключите под стражу… Что, если в этом деле откроются новые факты, от которых просто так не отмахнешься? Что вы тогда запоете? Хе-хе…

Лучше уж и не начинайте. Ведь в этом экстраординарном и таинственном деле легковесные доказательства и общие суждения суть величайшее и опаснейшее табу! К тому же… а знаете ли вы, как это дело попало ко мне в руки после упомянутых событий? А какие наблюдения я проделывал? Какими методами проводил исследование? Насколько ужасным и болезненным, величественным и безумным, насколько нонсенсным оказалось объяснение второго приступа в свете этих изысканий? Каким образом дорога, которой шло мое исследование, свернула вдруг не туда и привела меня к самоубийству? Пока вы основательно не изучите всего этого, вы никак не поймете, есть ли убийца.

Ну что? Похоже, так я вас запутал, что стоите вы тут и вздыхаете. Да, спесь-то я с вас посбивал, но о том, какой ход приняли мои дальнейшие исследования, я расскажу в продолжении полноцветного звукового фильма, не отвлекаясь на вежливые обороты.

Кстати, когда деревенские комментаторы вроде меня убирают вежливые обороты в своих толкованиях новых американских лент, это звучит как любительский сценарий… Я, к сожалению, сценариев там или либретто никогда не писал, но до рассвета времени еще полно, так что позабавлюсь-ка в последний раз да заодно добью этот сценарий. Однако прошу заметить, что самое важное, кульминация психической наследственности, тут отложено на потом, а до него, как в приличной опере, ой, простите, сценарии, идут одна за другой всякие увертюры.

Мои заметки о данном происшествии расположены в том порядке, в котором я сам узнавал о событиях, поэтому достаточно ознакомиться с ними, чтобы понять всю правду… Позволю себе поклясться небом и землей, что история эта абсолютно честна, искренна и научна, а потому покорнейше прошу верить в нее. Вежливо прошу, заметьте! А-ха-ха…

[ТИТР] Психиатрическое обследование Итиро Курэ. Девять утра, 3 мая 1926 г., приемная окружного суда Фукуоки.

Доктор Масаки, одетый а-ля деревенский староста — в хаори с гербами цвета фасолевой пастилы, саржевое хитоэ[109] и хакама и поблекшие от стирки белые таби, — сидит, скрестив ноги, у окна, ровно напротив входа, и лениво покуривает сигару. На круглом столе в центре комнаты лежат старый зонтик и котелок — предположительно, вещи доктора Масаки. Рядом стоит доктор Вакабаяси в сюртуке, он представляет доктору Масаки сурового полицейского инспектора в форме и щуплого господина в саржевой одежде.

— Главный полицейский инспектор Оцука… следователь-судья Судзуки… Оба в этом деле с самого начала.

Доктор Масаки встает, принимает визитные карточки и радостно кивает каждому.

— Масаки. Вы, кажется, хотели меня видеть… Карточку! Простите, забыл.

Полицейский и следователь кланяются еще торжественней.

Приводят связанного Итиро Курэ, на нем однослойное кимоно авасэ из темно-синей ткани в горошек, надетое