– Иди, собери все необходимое для поездки к Гильберту Рашеру, – приказал Алида. – Выезжаем завтра. Мне необходимо с ним поговорить.

– Хорошо, миледи, – сказала Пенелла, засовывая остатки пирога к себе в карман.

– Ну вот, наконец-то все сделано, – сказала Алида. Пенелла раздевала ее, чтобы уложить в постель. Все тело Алиды дрожало и гудело от усталости. Здоровье ее резко пошатнулось за время поездки. Полмесяца назад, когда она кашляла, на платке оставались только брызги крови, а сейчас из ее легких вылетали целые запекшиеся сгустки.

Пенелла подала ей горячее питье, она попила немного. Потом отослала служанку. Ей не хотелось никого видеть. Не хотелось ни с кем говорить. Ей хотелось только остаться наедине со своими мыслями.

«Дело стоит таких жертв», – подумала она.

Она долго ехала в этот старый обшарпанный замок, который служил Гильберту Рашеру домом. Ее встретил человек, совершенно потерявший покой от зависти, ненависти и жажды мщения. Когда ему доложили, что она – жена Джона Хедли, он тут же принялся ругаться и вопить, и ругался и вопил так долго, что она уже отчаялась заставить его наконец понять, что она желает ему помочь.

Она сидела от него по другую сторону стола – он был грязен и покрыт жирными пятнами, – и даже через стол от хозяина так разило винным перегаром, что она чуть не упала в обморок. Но наконец до него дошло, что она желает того же, чего и он.

Сначала, как только она сообщила ему, что его сын жив и находится в доме Джона Хедли, он вознамерился немедленно вскочить на лошадь и скакать за ним. Ей пришлось орать целый час, чтобы заставить выслушать ее.

– Он вам сейчас не нужен! – кричала Алида. – Он ничего не умеет! У него нет ни светских манер, ни умения вести себя в обществе и за столом, ни умения вести беседу, как принято. Он не умеет петь и даже играть на лютне.

Он уставился на нее, как будто она рехнулась:

– Да зачем вся эта хренотень нужна мужчине?! – зарычал он на нее. – Мужчинам это на фиг не нужно, поняла?

Она лишний раз убедилась, что Гильберт Рашер – самый тупой человек, который когда-либо появлялся на свет. Никакими силами на земле невозможно было заставить его изменить мнение.

– При дворе это нужно и мужчинам! – закричала она ему в ответ.

Он уставился на нее, выпучив глаза:

– При каком еще дворе?

Она с большим трудом удержалась от того, чтобы не сообщить ему все, что она о нем думает. Но вместо этого заговорила медленно и ясно:

– Выслушайте меня, сэр Рашер. Помните ли вы, что вы королевской крови, что вы – родственник самой королевы? Хотя и дальний родственник, насколько мне известно, но все же.

На его тупом лице появился проблеск заинтересованности и внимания. Она продолжала:

– Королеве пятьдесят четыре года. Ей уже пора называть своего преемника. Прямых наследников у нее нет, но помните, у нее есть одна родственница, а? Кузина, у которой есть кое-какие права на трон. Арабелла Стюарт. Девочке сейчас десять лет, и, говорят, опекунша держит ее все время взаперти, подыскивая для нее подходящего мужа.

Пересилив отвращение, Алида склонилась к Гильберту. На вид тот уже казался стариком. У него были седые всклокоченные бакенбарды, засаленные волосы и одежда с пятнами от еды и вина.

– Королева хочет, чтобы ее племянница вышла замуж за человека, который смог бы, возможно, стать королем.

– Королем?!

Алида ужасно устала от мужской бестолковости. Ну как же они не понимают простейших вещей?! Задыхаясь от вони перегара, она попыталась успокоиться. Но внезапно леди Алида почувствовала, что ей хочется заговорить с этим человеком прямо и откровенно, выложить ему в лицо все как есть. Попытки действовать тактично его ум не воспринимал.

– Гильберт Рашер, вы производите на свет красивых сыновей. Ваши сыновья заметные, крупные, умные – на самом деле, можно сказать, первоклассные сыновья. Но при вашей жизненной натуре, при ваших примитивных представлениях о дисциплине, при вашей нехватке воспитания и полном отсутствии образования – вот и получается так, что из них вырастают животные, наподобие вас самого. Вы портите то, из чего мог бы выйти толк.

Слушая ее, он качал головой, цокал языком и оглядывал ее с ног до головы с таким видом, как будто решал, не стоит ли ее уложить на блюдо, подать к столу и съесть. Но ничего не сказал. Постепенно до него начинало доходить, что, раз она приехала к нему, должно быть, у нее были причины.

Она продолжала:

– Что касается этого сына, то с самого начала ему повезло в том смысле, что при рождении судьба увела его из-под вашего влияния. – При этом, хотя вслух она и не сказала, она прибавила про себя: «Что судьба увела его из-под влияния Джона Хедли – ему тоже повезло не меньше».

Алида слегка улыбнулась Гильберту. Она знала, что, несмотря ни на что, она все еще достаточно привлекательная женщина. Может, увядшая немного, но посмотреть на нее все еще приятно.

– Если бы вы видели этого мальчика! Высокий, гордый, прекрасно ездит верхом, добр и вежлив. Красив. Замечателен во всех отношениях!

Гильберт, слушая ее, приподнял одну бровь. Как всегда, на уме у него были только самые грязные мысли.

– Не надо так на меня смотреть. Я на вашего мальчика не претендую. Но есть на свете другая женщина, которой очень и очень нравятся молодые люди.

Гильберт смотрел на нее молча, не понимая, о ком она говорит. Алида выругалась про себя.

– Королева! Сейчас фаворит при дворе – некто Роберт Девре, приемный сын герцога Лейсестерского. Этому молодому человеку двадцать один год. Я слышала, что он день и ночь занят только тем, что увивается вокруг королевы, пытаясь ее очаровать. Талис, ваш сын, и красивее, и симпатичнее этого Девре. Кроме того, Талис благороден и честен до мозга костей, а этот Девре, как я слышала, такой же пройдоха, как и его мать.

В заплывших жиром и тупых от пьянства глазах Гильберта Рашера все еще не было проблеска света, так что Али-де пришлось еще упростить объяснения.

– В конечном счете у нас с вами на уме одна и та же цель. Я хочу, чтобы ваш сын убрался прочь из моей жизни. Я не хочу, чтобы мой муж отдал все, что ему принадлежит, и даже то, что он получил при нашей женитьбе, мальчику, который не имеет ко мне никакого отношения.

При этих словах глаза Гильберта наконец-то вспыхнули, как будто он хотел воскликнуть: а, так вот оно что!

– Не надо думать, что этот мальчик все унаследует, а потом через него это все получите и вы, – прервала Алида его мысли, которые были ей очень хорошо понятны. – Судя по вашему виду, вы вообще больше трех лет вряд ли проживете, а у моего мужа – идеальное здоровье. Пока вам следует оставить своего сына у нас. Но через два года вы должны явиться и потребовать его. К этому времени он будет достаточно обучен, чтобы появиться при дворе. Королеву он, без сомнения, быстро покорит. И тут вам надо обратиться к ней, чтобы она устроила ему блестящую женитьбу. На вашем месте я бы просила руки леди Арабеллы Стюарт. Кто знает? При том, что вы оба – королевской крови, может статься, когда королева умрет, Англия достанется ему.