В Шотландии якобиты выступили под предводительством графа Джона Грэма Данди. Осенью 1689 года в битве при Килликранки Данди нанес поражение войскам Вильгельма III. Но затем удача изменила графу: он был схвачен и повешен, а его армия рассеялась.[290]

Король-эмигрант не прекратил борьбу за потерянный трон, постоянно предлагая Людовику XIV новые планы вторжения в Британию. Тем более что якобиты уверяли его, будто вся страна только и делает, что ждет возвращения изгнанного короля. Военный министр Франции маркиз де Лувуа, будучи невысокого мнения о политических и военных талантах Якова и учитывая расходы королевства на других театрах войны за Пфальцское наследство, советовал Людовику XIV не реагировать на эти идеи. Но в 1691 году Лувуа скончался, а ситуация на Альбионе казалась из Франции благоприятной для атаки. Создавалось впечатление, что от Вильгельма отшатнулась значительная часть английской политической элиты.

Вильгельм III знал, что честолюбивый Джон Черчилль, уже получивший титул графа Мальборо, но считавший, что новый король недостаточно вознаградил его за оказанные услуги, состоит в переписке с Яковом. Он знал, что и другие придворные, например друг Черчилля Сидней Годолфин и командующий флотом адмирал Рассел, переписываются с бывшим королем. Он также был проинформирован, что Мальборо советовал принцессе Анне Стюарт наладить отношения с отцом. Но до поры до времени Вильгельм смотрел на все это сквозь пальцы, понимая, что такие люди, как Мальборо, связаны с ним не столько узами лояльности и преданности, сколько в силу личного интереса, поскольку от Якова они не получили всего того, чего желали. Все это происходило на фоне непрерывных дискуссий в парламенте о престолонаследии. В то время как виги единодушно утверждали, что трон никогда не будет вакантным для наследников Якова II, многие тори придерживались прямо противоположного мнения.

«Бойся гнева терпеливого человека», — очень точно выразился поэт-остроумец Джон Драйден. Вильгельм уделял большое внимание расширению своей разведывательной сети. Наряду с его другом-голландцем Бентинком и Генри Сиднеем английской секретной службой руководил Дэниел Финч, граф Ноттингем. Анализ переписки графа показывает, что он использовал все средства добычи информации — создание агентуры, перехват корреспонденции иностранных дипломатов, допросы подозрительных лиц, вербовку добровольных информаторов. В 1692 году Ноттингем поручил активному проповеднику революционной кальвинистской доктрины пастору Пьеру Жюрье наладить шпионаж во французских портах. Созданное Жюрье в Роттердаме бюро получало от своих агентов и пересылало в Лондон сведения о якобитах. Английская разведка не раз прибегала к испытанному тактическому приему: не располагая прямыми уликами против отдельных подозреваемых, она старалась скомпрометировать их с помощью провокаторов, а если и это не удавалось — добивалась их осуждения на основании ложных показаний. Не раз случалось так, что якобитов, активно действовавших против Вильгельма Оранского, судили за участие в заговорах, выдуманных провокаторами, в чьих показаниях обрывки истинной информации сочетались с причудливыми фантазиями (иногда, впрочем, частично совпадавшими с действительностью). Двор Якова II в Сен-Жермене кишел английскими шпионами, умудрявшимися красть секретные письма в прямом смысле из платья Марии Моденской и посылать их копии в Лондон.

В конце 1691 года Вильгельм получил от Бентинка известие о заговоре с целью свергнуть его и супругу с трона и возвести на престол Анну Стюарт. Он был прекрасно осведомлен о том, что говорилось и делалось в резиденции принцессы в Кокпите, ставшем центром оппозиции, и знал, что Анна в письмах к Саре называет его «Калибаном, монстром и недоноском».

К этому времени взаимные чувства сестер совсем остыли. Мария посылала маленькому и подвижному сыну Анны герцогу Глостеру игрушки, но запрещала играть во дворце. Как раз накануне нового 1692 года принцесса получила анонимное письмо, в котором говорилось, что она в Кокпите находится на положении «высокого заключенного» и в «руках Королевской гвардии». И далее: «Если вы сами не удалите от себя супругу лорда Мальборо, Вас обяжут сделать это… Лорд Мальборо будет осужден, как только соберется парламент».

Эти сведения оказались верны. В одно прекрасное январское утро Черчилль зашел к королю и не нашел ничего необычного в его манере общаться с ним. Но после обеда его посетил лорд Ноттингем и объявил, что король не нуждается в его службе и смещает со всех постов. Его жене было официально приказано покинуть двор, и Анна Стюарт, в знак солидарности, последовала за ней. Принцесса заняла дворец герцога Сомерсета и перевела туда все свое окружение. Более того, спустя несколько месяцев Джон Черчилль был арестован и заключен в Тауэр. Правда, через два года Тайный совет отверг предъявленные ему обвинения в участии в якобитском заговоре. Черчилль был отпущен под залог и покинул Тауэр. Ему еще предстояло великое будущее.

Надо сказать, что с 1690 года среди английских политиков находилось все больше недовольных военной политикой Вильгельма III и вызванным ею ростом налогов. Многих раздражало то, что новый монарх раздает высшие государственные должности, титулы и поместья иностранцам, в первую очередь голландцам. С другой стороны, кое у кого возникли надежды, что «Славная революция» заставила Якова II пересмотреть свои политические взгляды, а значит, можно достичь с ним компромисса. Эти настроения породили несколько якобитских заговоров, среди которых стоит выделить «заговор Престона» конца 1690 года.

В нем было задействовано 46 человек — в основном представители высшей британской аристократии и должностных лиц при Якове (лорды Февершем, Монтегю, Ньюкасл, адмирал Дартмут, лидер квакеров Уильям Пенн и др.). Среди заговорщиков оказалась и бывшая любовница Якова графиня Дочестер. Лидером заговорщиков, по мнению современного американского историка У. Кэллоу, был граф Кларендон.

По плану, который бывшему королю должны были передать виконт Престон и его спутники — капитан Элиот и бывший паж Марии Моденской Эштон, предполагалось, что в конце февраля 1691 года Яков II отправится в Шотландию с 5000 шведских наемников и отвлечет на себя английские войска, после чего на Альбионе высадится французский десант. Захватив власть в Эдинбурге, якобиты намеревались при помощи небольшого шотландского флота блокировать Ньюкасл, чтобы лишить Лондон каменного угля, добывавшегося в Северной Англии. Среди условий, которые предполагалось выставить Якову, было устранение всех католиков из его ближайшего окружения, а вместо графа Мелфорта главным государственным секретарем якобитского эмигрантского правительства должен был стать виконт Престон. Но делегатам заговорщиков не суждено было доплыть до французского берега. Сначала их заподозрили в контрабанде, а затем обнаружили компрометирующие документы.

Весной 1692 года Яков издал свою первую декларацию с момента прибытия во Францию. Этот документ, написанный в весьма резких тонах, был большой ошибкой, ибо основывался на неверных представлениях о политической обстановке на Альбионе. Объявляя амнистию всем участникам «Славной революции», декларация содержала необычно длинный список тех, кто попадал под исключение. Вильгельм III в ней уподоблялся римскому императору Нерону, а его правление объявлялось тиранией, тогда как многим было очевидно, что к единоличной власти скорее тяготел изгнанный монарх.