А что пикировщики? Оказалось, они только выжидали удобного случая и дождались — командир «Чапаева» слишком оторвался от артиллерийских кораблей. Вот тогда «Хеллдайверы», перестроившись в колонну, начали пикирование. Немногочисленные зенитки авианосца не могли остановить противника, но корабль сохранил маневренность легкого крейсера, поэтому большинство бомб безвредно разорвались в воде, засыпав осколками артиллеристов. Лишь одна попала в кормовой элеватор и взорвалась в ангаре. Тяжелая плита, подброшенная взрывом, взлетела в воздух и с лязгом рухнула на полетную палубу. В ангаре после двух воздушных боев не осталось ни одного самолета, система заправки бензином была осушена, поэтому возникший было небольшой пожар удалось быстро потушить.

Когда вражеские самолеты убрались, Левченко облегченно вздохнул и чуть было не перекрестился, забыв о том, что он правоверный коммунист. Хотя, если говорить честно, радоваться особенно было нечему. Правда, командир аварийной партии доложил, что повреждения удалось локализовать, однако поступление воды в корме не прекращалось, и был затоплен погреб кормовой башни главного калибра. Линкор сел кормой на метр, но крен удалось выровнять контрзатоплением и, в общем, никаких особых неприятностей не имелось, разве что полная скорость снизилась узла на полтора. Командир «Чапаева» сообщил, что повреждена полетная палуба, корабль больше не может принимать самолеты, хотя возможность взлета сохранилась. Впрочем, это было чисто схоластическое замечание, все равно ни поднимать, ни принимать было нечего. И лишь в этот момент Левченко вдруг вспомнил об отправленных в никуда штурмовиках. Как они там?

Как раз в этот момент в боевую рубку влетел флагманский связист. Если раньше он был просто бледным, то сейчас цвет лица иначе как иссиня-зеленым назвать было нельзя.

— Сообщение командира эскадрильи пикировщиков!

— Что там? — недовольно буркнул Левченко.

— Обнаружена вражеская эскадра!

— Сколько?! — Левченко понял, что дал петуха.

— Три линкора и восемь эсминцев… И еще какие-то корабли. Дистанция около 250 миль.

— Сколько??!!

— Три линкора и восемь эсминцев, — убито повторил связист. — Скорость более двадцати узлов, идут прямо на нас.

— Та-ак… — протянул командующий. — И что прикажете делать? — повернулся он к командиру линкора и начальнику штаба.

— Уходить, — еле слышно произнес Иванов. — Эти звери нам сейчас не по зубам.

— А «Кронштадт»?

— Пусть выкручивается сам. Пытаясь спасти крейсер, мы погубим и два остальных корабля. Причем уходить надо в любом случае, если они успеют провести третью атаку, нам всем конец, потому что теперь бомбы будут нести абсолютно все.

— А вы знаете, что с нами за это сделают? — снова фальцетом взвизгнул Левченко.

— Знаю, — еще тише ответил командир линкора. — Но так мы хотя бы спасем два корабля. Останемся — и сами погибнем, и корабли погубим.

— Новое донесение! — визгливо сообщил капитан-лейтенант. — Обнаружены четыре авианосца и многочисленный эскорт. Еще он передал: «Вижу истребители, атакую».

— И что дальше?

— Дальше ничего.

Левченко вдруг ощутил прилив неконтролируемого бешенства. Он вдруг размахнулся и со всего плеча врезал связисту по зубам, тот покатился по палубе, плюясь кровью. Но, странное дело, облегчения адмирал не ощутил.

С «Кронштадта» тем временем сообщили, что крен удалось уменьшить до 12 градусов, корабль сохраняет ход 14 узлов. Левченко сжал ладонями виски и глухо застонал, потом выпрямился и хрипло скомандовал:

— Курс SSO, скорость 25 узлов. Передайте на «Кронштадт» — действовать самостоятельно.

Вскоре крейсер, над которым стоял высокий столб дыма, остался далеко позади, поврежденные линкор и авианосец уходили. Левченко уже никак не отреагировал на сообщение «Кронштадта», что он атакован еще одной эскадрильей торпедоносцев, на этот раз британскими «Барракудами», и получил еще три торпедных попадания. Крейсер окончательно потерял ход.

Адмирал заперся у себя в каюте, где очень кстати нашлась еще бутылка. Ночью его разбудило робкое звяканье телефона.

— Что там? — недовольно буркнул он.

— Это мостик. Из радиорубки сообщают: принята радиограмма «Кронштадта». Ведут бой с вражескими линкорами.

— Ясно, — буркнул Левченко и швырнул трубку.

Теперь ему действительно все было ясно. Не осталось никаких вопросов, никаких сомнений. Операция провалена, потерян крейсер-бандит, линкор и авианосец вышли из строя. Причем даже их еще нужно привести в базу, а удастся ли это, сказать никто не может.

Левченко усмехнулся почти весело. Там, в левом верхнем ящике стола. Он обманет всех, он всех обманет. Надо только взять себя в руки и не раздумывать, ни в коем случае не раздумывать…