Люся осталась с учениками одна.

Они вовсю таращили на нее глаза.

А она на них.

На обложке Большого Бумажного Получальника был нарисован план класса. Один стол учителя и сдвоенные столы учеников.

План был такой:

Биби-моки, нац. муравьед.

Бурундуковый боря, нац. бурундук

Фью алый язычок, нац. ласка

Кара-кусек, нац. тушканчик.

Снежная королева, нац. горностай.

Устин летящий в облаках, нац. волк.

Стол учителя

— Милые интернатники! — сказала Люся. — Давайте знакомиться. Меня зовут Люся. Я буду у вас учительница. Я учусь в четвертом классе. Я буду преподавать вам поведение и письмо. Сейчас вы покажете мне, что вы умеете. Это сделает Сева Бобров.

Со второй парты поднялся улыбчивый Сева Бобров и заявил басистым голосом:

— Я умею перепиливать чурки.

Он взял дровешко на полу около печки и в момент перегрыз его большущими зубами.

— Вот, — показал он Люсе два огрызка.

Люся никак не могла понять, к чему относится столь блистательное владение зубами — к письму или к поведению.

— А теперь вы возьмите мел и напишите свое имя и фамилию.

Бобренок подошел к доске и довольно уверенно написал:

БАБ РОВ СЕ ВА.

— Хорошо, — сказала Люся. — А скажите, пожалуйста, что вы возьмете с собой, если вы идете в гости?

— В гости? — обрадовался Сева.

— Да, в гости. Причем к новым знакомым.

Юный интернатник подумал и уверенно ответил:

— Репу.

— Репу?! — удивилась Люся. — Нет. Это что-то другое. Они растут на клумбах… Бывают разного цвета…

Сева сразу догадался:

— Я все понял. Если я пойду в гости, я возьму кормовую брюкву.

— Отлично, — сдалась Люся, — продолжаем знакомиться.

Ликующий Се-Ва Баб-Ров утянулся за свою парту. Он так и сиял радостью за свои ответы.

— Сейчас напишет свое имя интернатница… Фю… Фью… Алый Язычок, — продолжила Люся. — Странное какое-то имя.

Сева Бобров снова встал из-за парты:

— Можно я скажу?

— Да, Сева.

— Ее зовут Фью-алка, или Свись-алка.

— Почему Свись-алка? Она свисает откуда-нибудь?

Интернатники засмеялись. Развеселились. Сначала тихо, потом сильнее.

— Она ниоткуда не свисает. Просто у нее такое имя, что надо сначала свистнуть, а потом показать что-нибудь красное. Например, язык. Это по-нашему, по-меховому.

— Спасибо, Сева. Это очень красивое имя, Фьюалка. У нас есть такие цветы — фиалки. Я их очень люблю. Прошу вас сюда.

Она жестом пригласила ученицу отвечать. Сверкнула лаковая молния, и ласка оказалась перед столом. Будто кто-то выключил ее изображение за партой и включил его уже здесь, у доски. Она стояла, нервно перебрасывая лапками мел.

— Напишите свое имя.

Лаковая молния, секунду поколебавшись, написала.

ФИАЛКА

Люся спросила:

— А что вы возьмете, если пойдете в дом к новым знакомым?

— Я возьму книги.

Дверь распахнулась, и вошел дир. Он держал большой черный поднос с капустными кочерыжками.

— Перерыв! Перерыв! — сказал он. На нем был белый передник и белый колпак. Видно, он всерьез экономил хендрики и был еще и буфетчиком при интернате. — Не перегружайте детенышей, пожалуйста. Устройте им игры на свежем кислороде.

Интернатники оживились и задвигались. Лаковая молния выключилась у доски и включилась за партой. (Так быстро она перемещалась.)

— Хорошо. Только я закончу урок! — строго сказала Люся. — Дорогие интернатники! Если вы идете в гости в какой-нибудь дом и идете в первый раз, вы должны взять с собой цветы.

Пауза.

— Не книги. Не репу с брюквой. И даже не дрова. А, я подчеркиваю, ЦВЕТЫ.

Подчеркивать Люся научилась у папы. Папа всегда говорил очень умные вещи и самое умное постоянно подчеркивал.

— А теперь перерыв!

Счастливые интернатники с кочерыжками в зубах высыпали на траву.

Причем практически бесшумно. Не топали ботинки, не стучали когти.

— Во что будем играть? — спросила учительница Люся.

— В толкалки! В толкалки! — кричали звереныши.

— В сшибалки!

— В валилки!

— Что это за игры? — спросила Люся у Всеволода Боброва. — Что надо делать? И кто выигрывает?

— Надо толкаться, пока все не повалятся, — объяснил Сева. — Кто упал последний, тот победил.

— Хорошо, — начальническим голосом сказала Люся. — Играем в валилки. Приготовились.

Старшие интернатники приняли борцовскую стойку. Мелкота побежала хвататься за деревья.

— Готовы? — спросила Люся.

— Готовы…

— Раз. Два. Три… Начали!

И закипела меховая поляна. Ученики хватали друг друга за лапы, за шею, за что попало и валили на землю.

Малышня висла на больших гроздьями. Большие шатались, ходили обвешанные мелкотой и шлепались. Кто свалился, на лапы не вставал.

Подползал к другим упирающимся и вис на них.

Скоро все попадали. Остался на ногах один большой муравьед. Он ходил весь обвешанный мелкотой и пошатывался. Но держался. Вдруг белоснежный горностай прямо с земли сделал прыжок. И свалился ему на голову. Прыжок был такой, что часть горностая была еще видна на поляне, на траве, а часть уже подлетала к муравьеду. Муравьед рухнул.

И все радостно завопили:

— Биби-Моки! Биби-Моки!

— Что значит «биби-моки»? — спросила учительница Люся у щекастого Севы.

— Это имя такое. Значит Большая Биби.

Над поселком разнесся рев начинальника. Интернатники кинулись в класс. Люся вошла последней. Как только она переступила порог, все сделали стойку на лапах. Люся сказала:

— Блюм!

И они блюмкнулись.

— Кара-Кусек, к доске.

Тушканчик в джинсовой жилетке вышел из-за парты и сделал прыжок через всю комнату. По дороге он перевернулся и шлепнулся у доски уже лицом к классу. Люся не знала — так это положено ему или это хулиганство. От того, кто жует дачные окурки, всего можно ожидать.

Но класс не насторожился. Значит, все в норме. Вряд ли Кара-Кусек после беседы с директором станет еще хулиганить и напрашиваться. Он стоял у доски и грыз мел.

— Напишите, пожалуйста, свое имя.

Тушканчик написал правильно:

КАРА-КУСЕК.

— Теперь просклоняйте его по падежам. Кара-Кусек принялся склонять. Он говорил и писал:

— Именительный — кто? что? Кара-Кусек. Родительный — кого? чего? кого нет? Кара-Кусека. Дательный — кому? чему? Кара-Кусеку…

Он дописал до предложного падежа и приготовился скакнуть на свое место.

— Нет, нет, — остановила его Люся. — Вы куда? Куда? Склоняем дальше.

— Склоняем дальше, — согласился интернатник. — Слово «куда». Именительный: Куда. Родительный — кого? чего? кого нет? Куды. Дательный — кому дадим конфетку? Куде…

Он просклонял