Слабеющая Агата редко выказывала беспокойство, подолгу играла с Бинго, манчестерским терьером, который сменил Питера и тоже стал лучшим ее другом, помогавшим преодолевать житейские бури. С ним можно было сколько угодно разговаривать, не боясь наскучить или что он уйдет. Макс знал, что соперничать с Бинго бесполезно, и даже не пытался. К тому же пес несколько раз его тяпнул. Какое уж тут соперничество.

Итак, 1975 год. Писать Агата больше не могла и потому после долгих уговоров все-таки позволила изъять из банковской ячейки заключительный роман про Пуаро – “Занавес”. Книга, которую Агата когда-то распорядилась напечатать после ее смерти, послужила традиционным подарком читателям – “Кристи на Рождество”. Критики трубили в фанфары, радуясь, что получили “прежнюю Кристи”. Мэтью Коади из “Гардиан” писал: “Дама Агата, чьи последние творения заметно уступают написанным ранее, вновь явила миру свою гениальность”.

Роман вмиг раскупили, первый тираж составлял 120 000 экземпляров. В Америке он вышел в твердой обложке, принеся Розалинде (ведь она была обладательницей права на публикацию) 300 ООО долларов. Поклонники Эркюля Пуаро были растроганы безмерно, так как их любимец здесь уже немощный старик, скрючившийся от боли в суставах. Особенно душераздирающей была последняя страница, где месье прощается со своим дорогим другом, капитаном Гастингсом.

“Прощайте, eher ami. Я убрал с прикроватного столика ампулы с амилнитритом[93]. Предпочитаю уповать на милость Господа”.

На первой полосе “Нью-Йорк тайме” крупными буквами был напечатан заголовок “Умер знаменитый бельгийский сыщик Эркюль Пуаро”.

Далее читаем сам некролог: “В конце жизни месье Пуаро страдал артритом, и у него было больное сердце. Мы частенько видим месье в инвалидном кресле, когда его переносят из спальни в гостиную Стайлз-корта[94]. В эссекском имении Стайлз теперь устроен пансион с маленькими комнатками. А гордец Эркюль Пуаро вынужден пользоваться париком и фальшивыми усами, дабы скрыть урон, нанесенный старостью”.

Прямо перед рождественскими каникулами Агату, совсем как и ее Эркюля Пуаро, переносят из спальни в гостиную Уинтербрука и укладывают на диван, на котором она и примет последнее причастие.

На Рождество соберется вся семья, Агата подолгу будет смотреть на каждого, мысленно благодаря Господа за ниспосланную ей благодать – близких людей.

А потом она простудится, не сильно. Но когда организм настолько хрупок и истощен, довольно и такой малости…

Новый год Агата встретила вдвоем с Максом. А двенадцатого января, когда муж вез ее на коляске из столовой, она нашла его руку и, не поднимая головы, прошептала: “Я возвращаюсь к моему Создателю”. Прошептала – и умерла.

Агата Мэри Кларисса Кристи Мэллоуэн покинула этот мир в восемьдесят пять лет.

13 ЯНВАРЯ 1976 ГОДА. Второй день после смерти Агаты. Во всех театрах лондонского Уэст-Энда от десяти до одиннадцати вечера будет притушен свет. Агата заслужила эту почесть, девятнадцать пьес были написаны ею, девятнадцать пьес, гарантировавших успех. Люди театра были ее друзьями и теперь отдавали дань памяти и признательности не просто знаменитой писательнице, а коллеге.

Похоронили Агату на пятый день после смерти, там, где она просила, на церковном кладбище в деревне Чолси. Розалинда постаралась выполнить все мамины распоряжения. Могильный памятник поставят позже, его сделают друзья покойной, археологи. Они вырежут и надпись, и головки ангелов. Могила Агаты Кристи располагалась на самом краю скромного погоста, подальше от любопытных глаз. Так что даже после смерти Агата оставалась в сторонке. Эта стыдливая и робкая женщина, эта великая сказочница, после смерти осчастливит мир еще одним романом, написанным давным-давно, в 1940 году.

Книга “Спящее убийство”, про последнее расследование мисс Марпл, будет опубликована спустя девять месяцев после смерти автора. Критик из газеты “Нью-Йорк тайме”, мистер Гэвин Ламберт, напишет: “Этот роман не из самых лучших в наследии писательницы, но в нем очень хорошо передано ее личное отношение к деяниям преступника, к тому, что сама она называет злом”. Агата была бы довольна тем, что Ламберт заметил это, ведь она всю жизнь, вооружившись ярким фонариком, с неослабным вниманием наблюдала за борьбой добра и зла. И в финале ее книг добро всегда побеждало.

Сэр Уильям Коллинз на мемориальной службе через четыре месяца после ухода Агаты Кристи, проводившейся в самой знаменитой приходской лондонской церкви – Сент-Мартин-ин-зе-Филдс, найдет очень точные слова о сути ее произведений.

Он сказал, что ее книжки – современный аналог средневековых пьес-моралите. Создательнице сложнейших криминальных головоломок всегда гораздо важнее было поймать преступника, чем вникать в подробности его “работы”. И мисс Марпл, и Пуаро, Томми и Таппенс Бересфорд, Паркер Пайн, Харли Кин… словом, все сыщики Агаты Кристи непременно добиваются поимки злодея, и всегда очевидно, что ему уже не избежать возмездия.

Эдмунд Корк, литературный агент, верный друг и порученец, получил на память (по завещанию) бюст Меркурия из веджвудского фарфора и большой сундук, доставленный когда-то по морю из Дамаска.

Сразу после смерти Агаты был учрежден мемориальный фонд, средства, пожертвованные ее поклонниками, попечители распределили между “Детским трастом Агаты Кристи”[95] и католической женской монашеской конгрегацией “Малые сестры убогих” (помогающей старикам). Авторские права на свои книги она раздарила задолго до смерти.

В главный дом Гринвей-хауза Розалинда с Энтони перебрались тоже достаточно давно, поэтому в их жизни после ухода Агаты особых перемен не произошло. Энтони по-прежнему увлекался огородничеством, удивляя округу отменными овощами, Розалинда продолжала ревностно следить за тем, чтобы не нарушались авторские права на публикацию книжек Агаты Кристи, и старательно избегала назойливых интервьюеров. Вскоре после смерти матери ей тоже пришлось вступить в перепалку с издателями. Розалинда жаловалась, что те не сочли нужным показать ей обложку к “Спящему убийству”.

“Автобиография”, отосланная Корку самой Агатой, была впоследствии отредактирована, убраны повторы и длинноты. В результате получилась невероятно захватывающая история, состоящая из отдельных воспоминаний, особенно дорогих писательнице.