…Образы в мозгу Йайха не отличались красочностью. Белый кафель на стенах и потолке… и на холодном стальном столе холодная Хуха. А ее лицо…

– Нет! – взвыла Рхиоу и рванулась с колен Йайха так отчаянно, что даже оцарапала его.

Йайх даже не выругался, как делал всегда, когда Рхиоу забывала убрать когти. Он просто сидел в кресле, глядя в пол… потом закрыл лицо руками и заплакал.

– Неправда, – стонал он, – неправда, неправда…

Рхиоу сидела в темноте, глядя на Йайха, и чувствовала, как все ее тело деревенеет.

Хуха… Умерла…

Не имело никакого значения, как именно.

Ее нет.

В голове Рхиоу звенел наивный голосок Арху: «Ты хочешь сказать, умереть насовсем? Как таракан или эххиф?»

Конечно, никогда не предполагаешь, что такое случится с кем-то из твоих эххифов, – безжалостно сказал Рхиоу внутренний голос. – Они еще молоды, в расцвете сил, их еще ждет долгая жизнь. Если только не случится чего-то неожиданного – сердечный приступ, удар, просто такси, слишком быстро заворачивающее за угол, потому что кто-то торопит водителя… Но, думаешь ты, впереди еще много времени, вполне можно успеть найти ответ на вопрос: куда уходят эххифы, умирая? Должно же где-то быть такое место, хоть у них и всего одна жизнь. Только где?

Йайх плакал горько, мучительно всхлипывая. Рхиоу продолжала смотреть на него, все еще оцепенелая, неспособная примириться с реальностью случившегося. Однако образ, который она видела, был реален, сомневаться в этом не приходилось. Йайх знал правду уже достаточно давно, чтобы и дальше отказываться ее принять. Рхиоу еще не была готова к тому же… но горькое понимание скоро придет.

Очень медленно она подползла к креслу, осторожно вскочила на него и уселась рядом с Йафхом, потом забралась к нему на колени.

– Ох… – простонал Йайх и крепко прижал к себе кошку. Теперь он плакал, уткнувшись лицом в ее шерсть. Образ в его мозгу был безжалостно отчетлив, а единственная мысль повторялась снова и снова: «Все, что мне от нее осталось… Все, что мне от нее осталось… Ох, Сьюзан! Ох, Сью!»

Рхиоу прижалась к Йайху и не шевелилась, хотя ее мех становился все мокрее, а стиснувшие ее руки Йайха причиняли боль. В душе она тоже стонала.

Если бы только я могла сказать тебе, как скорблю! Если бы мне было позволено поговорить с тобой, хотя бы в этот раз! Но даже теперь… Даже теперь…

Падая в пропасть безмолвной скорби, Рхиоу съежилась в руках у Йайха; прося у Вечных Сил недоступной кошкам способности плакать.

Через несколько часов, ранним утром явились друзья Йайха, такие же печальные, как и он, и увели его, чтобы «заняться приготовлениями». Они приготовили для Рхиоу вдоволь пищи и воды, гладили ее и говорили банальности: «Вы только на нее посмотрите – она знает, что что-то случилось». Рхиоу была с ними вежлива и нежно попрощалась с Йайхом, хотя даже смотреть на него ей было тяжело. Это заставило ее испытывать угрызения совести, тем более что ей не раз приходила непрошеная мысль: «Почему она, а не ты?» Рхиоу каждый раз чуть не выскакивала из шкурки от отвращения к себе.

Когда все ушли, боль не утихла, а стала сильнее. Тишина, пустая квартира… где никогда больше не появится Хуха. На сердце Рхиоу лежала свинцовая тяжесть. В пустоте, которую никогда больше не заполнит то безмолвное мурлыканье, которым отвечала своей кошке Хуха, отдавалось лишь эхо прошлого.

Рхиоу сидела, съежившись в лучах утреннего солнца, и смотрела в пол, как раньше это делал Йайх.

Это не совпадение, – наконец пришла ей мысль.

Невозможно, чтобы подобное оказалось случайностью. Одинокая Сила прекрасно знала, когда ей будет нанесен удар, и на этот раз она ударила первой. Превентивная мера должна была сделать Рхиоу бесполезной для той работы, которая ее ожидала.

И кто возразит хоть слово?– думала Рхиоу. – Я лишилась великой любви всей моей жизни, моя хозяйка мертва. Никто не может ожидать, что в таких обстоятельствах я буду выполнять свои обязанности. Да и Сааш – прекрасная специалистка. Они отлично обойдутся и без меня. Кто-нибудь из команды с Пенсильванского вокзала…

В уме Рхиоу мелькали всякие уважительные причины. Она равнодушно обдумывала их, выбирая самую подходящую.

Просто смешно!

Эти слова мог бы произнести старый Ффайрх, только голос принадлежал Рхиоу.

Ты слишком хорошо меня обучил, ворчливый старик, – с горечью подумала Рхиоу. – Я теперь даже собственным умом не распоряжаюсь: только и слышу, как ты меня отчитываешь и командуешь мною.

Дело было в том, что, жив Ффайрх или мертв, советы его оставались правильными. Рхиоу не могла отказаться от своей работы, как бы того ни хотела. А подумав хорошенько, она поняла, что и не хочет. Если она останется сидеть здесь, ничего не делая, перед ее умственным взором постоянно будет холодный кафель, холодный стальной стол, Хуха…

Рхиоу зажмурилась и застонала.

Ох, Вечные Силы, разве я плохо вам служила? Неужели вы не можете оказать мне одну-единственную милость – сделать так, чтобы ничего не случилось? Я что угодно ради этого сделаю!

– Рхиоу!

– Сааш… – неохотно откликнулась Рхиоу.

– Рхи, ты где? Все еще дома? Ты нам нужна здесь. – Сааш умолкла, уловив настроение подруги. – Рхи! Что, во имя Вечных Сил, с тобой случилось?

– Моя хозяйка погибла, – ответила Рхиоу.

Сааш была настолько поражена, что несколько секунд молчала. Наконец она прошептала:

– Ох, Рхи… Как это случилось?

– Уличное происшествие, вчера вечером… Ее сбило такси, когда она переходила улицу.

Сааш помолчала.

– Рхиоу, я так тебе сочувствую…

– Я знаю.

Последовало долгое молчание.

– Очень, очень сочувствую. Но, Рхи, мы и в самом деле в тебе нуждаемся. О тебе спрашивал Том.

– Сейчас приду, – после мгновенного колебания ответила Рхиоу… хотя ей показалось, что выговаривала она эти слова целый час. – Подождите немного.

– Хорошо.

Сааш покинула разум Рхиоу, осторожно, почти на цыпочках. Рхиоу захотелось зарычать.

Вот что теперь тебя ждет, – сказала она себе. – Многие месяцы друзья будут с тобой обращаться так, словно ты – одна сплошная открытая рана… если, конечно, все мы останемся в живых.

Может быть, умереть было бы легче.

От такой мысли Рхиоу поморщилась.

Она заставила себя подняться, потянуться, умыться, потом подошла к своей мисочке.