— Всё, что он делает, он делает лучше всех. Он может объясняться в любви на восьми языках, — сказала мечтательным голосом Шарлотта, и впервые в жизни я увидела, что на глаза у неё навернулись слёзы. — Но я не услышала ни одного из этих объяснений, о нет! Он смотрит только на мою ужасную сестрицу.

Я прикусила губу. Кажется, тут тоже не обошлось без разбитого сердца, и никто на всём белом свете не понимал её сейчас так хорошо, как я. Кто бы мог подумать, что у Шарлотты вообще есть сердце? Мне снова захотелось, чтобы Лесли оказалась права со своей марципановой теорией. Но моё собственное сердце при этом болезненно сжалось, я изо всех сил боролась с волнами ревности, грозящими накрыть меня с головой.

Гидеон протянул Шарлотте руку.

— Пора домой.

— У-у-у-у, — разочаровано протянул Гордон, душевная организация которого была сродни бульдозеру-вездеходу. Но все остальные зрители затаили дыхание.

— Оставь меня в покое, — сказала Гидеону Шарлотта. Её немного покачивало из стороны в сторону. — Я ещё не всё сказала.

Через мгновение Гидеон уже стоял рядом с ней на столе. Он вырвал у Шарлотты микрофон из рук и проговорил:

— Лекция закончена. Пойдём, Шарлотта, я провожу тебя домой.

Шарлотта фыркнула как разъярённая кошка.

— Только попробуй ко мне притронуться, я тебе череп проломлю. Я всё-таки владею некоторыми боевыми искусствами, ты же знаешь.

— Я тоже. Забыла? — он снова протянул ей руку Шарлотта замешкалась, но затем протянула руку в ответ и даже позволила снять себя со стола, уставшая пьяная эльфийская принцесса, которая едва стояла на ногах.

Гидеон положил руку ей на талию и повернулся к нам. По выражению его лица как всегда было сложно понять, что именно происходило сейчас у него внутри.

— Я должен быстро с этим разобраться. А вы пойдёте с Рафаэлем ко мне домой, — коротко сказал он. — Увидимся там.

На какой-то миг наши взгляды встретились.

— До скорого, — сказал он.

Я кивнула.

— До скорого.

Шарлотта больше ничего не сказала.

А мне вдруг стало интересно, мучили ли Золушку угрызения совести, ну хотя бы немножко, когда принц увёз её на своём белом коне далеко-далеко.

А Вечность из многих «сейчас» состоит.

Эмили Дикинсон

— И вот вам ещё одна причина держаться от алкоголя подальше, — простонала Лесли. — Хочешь чего-то добиться в пьяном виде, как ни крути, но получится полный провал. А самое противное — вспоминать об этом, когда протрезвеешь. Как бы там ни было, не хотелось бы мне завтра в школе оказаться на месте Шарлотты.

— И Синтии, — сказала я. Перед уходом мы случайно застали именинницу в шкафу, она обнималась с каким-то парнишкой, который тоже учился в нашей школе, только был на два года младше (при сложившихся обстоятельствах я предпочла не прощаться с ней, ведь, в сущности, мы и не здоровались).

— И на месте того типа, которого вырвало прямо на смешные лягушачьи туфли мистера Дейла, — сказал Рафаэль.

Мы завернули на Челси-Мэнор-Стрит.

— Но Шарлотта превзошла всех? — Лесли остановилась перед витриной мебельного магазина, но не для того, чтобы поглядеть на диваны и стулья, а чтобы снова восхититься собственной красотой. — Мне не очень хочется это говорить, но сегодня мне было её по-настоящему жаль.

— Мне тоже, — тихо сказала я. Мне-то как никому было знакомо, каково это — влюбиться в Гидеона. И, к сожалению, я также прекрасно понимала, как по-дурацки в этом состоянии можно вести себя перед малознакомой толпой.

— Может, ей повезёт, и завтра она ни о чём не вспомнит, — Рафаэль открыл дверь в дом из красного кирпича. Дом Дейлов находился всего в нескольких минутах ходьбы от Флуд-Стрит, поэтому мы решили воспользоваться возможностью и переодеться именно там.

Мы уже были здесь перед вечеринкой, заскочили, чтобы надеть зелёные и почти зелёные наряды, но я всё ещё была так взволнованна разговором с Люси и Полом, что не успела как следует осмотреться по сторонам.

Честно говоря, мне всегда казалось, что Гидеон живёт в какой-то ультра-современной просторной хипповой квартире, огромном пустом пространстве со стеклянными потолками и плоскими телевизорами через всю стену. Но я ошибалась. Сразу же от входной двери начинался узкий коридор, спускавшийся к узкой лестнице, а за ней — светлая гостиная с огромным окном. Все стены от пола до потолка были обвешаны полками, уставленными книгами, дисками и разнообразными папками с разноцветными листами. У окна стоял большой серый диван со множеством подушек.

Но центральное место в комнате занимал рояль, хотя его торжественный вид несколько приуменьшался из-за прислонённой к его боку вполне прозаической гладильной доски. На крышке рояля болталась треуголка, которую мадам Россини наверняка уже обыскалась. Она тоже не очень-то вписывалась в общую атмосферу. Но да, наверное, таково представление Гидеона об уютном жилье.

— Что будете пить? — спросил Рафаэль с интонацией идеального гостеприимного хозяина.

— А что у вас есть? — ответила вопросом на вопрос Лесли и недоверчиво заглянула в кухню. В раковине громоздилась гора немытой посуды, покрытая чем-то красным, что могло было когда-то быть томатным соусом. Хотя, возможно, мы наблюдали последствия опыта, который Гидеон проводил для своего медицинского института.

Рафаэль открыл холодильник.

— О, хм, дайте взглянуть. Вот у нас было молоко, но срок годности вышел в прошлую среду. Апельсиновый сок… о!

Он что, замёрз намертво? Там в пакете что-то хрустит. Но вот эта бутылка выглядит вполне ободряюще. Наверное, это что-то вроде лимонада с добавлением…

— Ах, мне, наверное, просто стакан воды, пожалуйста, — Лесли хотела плюхнуться на огромный диван, но вовремя вспомнила, что платье Грейс Келли не очень-то предназначено для таких пируэтов, и чинно присела на краешек. Глубоко вздохнув, я шлёпнулась рядом с ней.

— Бедная моя Гвенни, — она с любовью потрепала меня по щеке. — Ну и денёк у тебя сегодня выдался! Ты, наверное, совсем без сил. Может, тебя немного успокоит, если я скажу, что по твоему виду этого вообще не скажешь?

Я пожала плечами.

— Чуть-чуть.

Рафаэль вернулся со стаканами и бутылкой воды и смахнул со стола пару журналов и газет, среди которых оказался каталог мужских костюмов эпохи рококо.

— Можешь чуть присобрать свои юбки, чтобы я тоже поместился на диване? — он улыбнулся мне сверху вниз.

— Да ладно, садись прямо на платье, — сказала я, откинулась назад и закрыла глаза.

Лесли тут же вскочила.

— Ещё чего не хватало! Ещё порвёшь что-то или сломаешь, и потом нам никогда больше не разрешат брать костюмы у мадам Россини. Иди ко мне, я расшнурую тебя из этого корсета, — она поставила меня на ноги и начала слой за слоем вытаскивать меня из платья Сисси. — А ты, Рафаэль, тем временем отвернись!