Мишель непонимающе глядел на эту процессию, пока от авангарда не отделился и не подъехал к нему всадник. Когда он приподнял забрало, грубое улыбающееся лицо показалось Мишелю знакомым.

Всадник наклонился к нему.

— Вы, наверное, меня не помните, а я вас запомнил хорошо. Я барон де ла Гард. Мы встречались на дороге в Валенсию.

— Да, припоминаю, — поколебавшись, ответил Мишель. — Куда направляетесь?

— На гору Люберон, чтобы покончить наконец с еретиками вальденсами. Каждый добрый христианин должен отправиться с нами. Отчего бы и вам не присоединиться к моему войску?

Мишель покачал головой.

— Желаю удачи, но у меня теперь другие заботы.

— Это видно. Но учтите: если у вас есть что забыть или какие-нибудь счеты с Богом, лучшего случая, чем этот Крестовый поход, не подвернется. Тому, кто пойдет с нами, обеспечена не только слава, но и полное отпущение грехов. Понимаете? Полная ликвидация всех грехов и воссоединение со святой матерью церковью.

Мишель собирался уже снова отказаться, но удержался, повинуясь какому-то внутреннему толчку.

— У меня нет оружия… — пробормотал он.

Барон де л а Гард сердечно улыбнулся.

— Не тревожьтесь об экипировке, мы ее добудем. Врачи нужны нам больше, чем бойцы, а ваша шапочка говорит о том, что вы продолжаете практиковать.

Мишель колебался недолго. Служба безусловно христианскому делу наверняка отвлечет его от угрызений совести и заставит навсегда забыть свое происхождение. И тогда уж до почета и уважения рукой подать.

— Хорошо, я еду с вами, — сказал он решительно.

Лицо барона расплылось в дружеской улыбке.

— Я знал, что на вас можно рассчитывать, и был уверен в этом с первой же встречи. Становитесь в наши ряды. Я же поеду поприветствовать господина Мейнье. А потом — в путь, прежде чем начнется гроза.

Мишель машинально занял место в ряду оборванцев, в его голове громоздились противоречивые мысли. Стараясь попадать в ногу, он снова поднял глаза к небу. Там грохотало и сверкало, но гроза явно медлила. Темные облака двигались к северу, в направлении горы Люберон.