С этими словами он кивнул двум всадникам, которых оставил наблюдать за собственной встречей с тунграми, и соглядатаи, покинув тенистое укрытие под лесным пологом, легким галопом пустили лошадей навстречу трем офицерам.

– Теперь ты знаешь, отчего твой друг Феликс нас сопровождает. И позволь также порекомендовать хотя бы на время оставить при себе все эти сетования на несправедливость судьбы. Я, видишь ли, немного даже горжусь тем, что прекрасно осознаю противоречия, присущие нашим ролям, – чего не скажешь о моих коллегах. Малообразованные, недалекие и, увы, более чем готовые сорвать накопившуюся злость на беспомощном пленнике. Я бы даже сказал – пленнице… если, конечно, ты не хочешь, чтобы твоя дама сердца послужила наглядным пособием к уроку на тему «Как держать рот на замке»…

Он выжидательно вскинул бровь, пока Марк не был вынужден мрачно кивнуть, дескать, все ясно, и фрументарий отвернулся, бросая в пустоту, словно разговаривал сам с собой:

– Вот и молодец. Я знал, что ты понятливый.

– Центурион! Вон они! Эксцинг сцапал обоих!

Поднимаясь с поваленного дерева, Хищник кивнул гвардейцу, которому поручил следить за возвращением фрументария.

– Отлично. Как только пресловутый Феликс выложит, кто именно был свидетелем убийства Перенна-младшего, мы сможем покончить с нынешним заданием, а самое главное – вернуться наконец в солнечные края из этой вонючей дыры… Эй, красавица! Пойдем-ка, я отведу тебя в сторонку, нечего здесь торчать. Так, ты и ты – со мной! Все остальные тепло приветствуют ее кавалера, как только приманка подаст голос!

Он толкнул Фелицию в гущу деревьев, откуда мог наблюдать за полянкой, сам оставаясь в укрытии. Солдаты тем временем рассыпались полукругом, встречая всадников, которые остановились по команде Эксцинга. Двое верховых наблюдателей, сопровождавшие офицеров с тыла, также свернули в стороны. Хищник, на всякий случай ладонью зажав рот девушке, поглубже оттащил ее в заросли, приговаривая на ходу:

– Не спеши, цыпочка, всему свое время. Осталось уж недолго, ты у меня так завизжишь, что дальше некуда. Главное, не испортить сюрприза, верно?

Он обернулся к гвардейцам, которые шли следом.

– Эй, вы двое! Хорош слюни пускать, занять позиции! И чтоб меня никто не отвлекал, усекли? Я сейчас буду сильно занят нашей докторшей…

Понимая, что настал момент истины и Хищник отвлекся лишь на секунду, Фелиция сунула руку под юбку и выхватила подаренный нож. Едва центурион к ней обернулся, она что было сил всадила клинок в мягкую подушечку под нижней челюстью, так что на виду осталась лишь рукоять: лезвие пронзило и язык, и костное нёбо. Преторианец отшатнулся, дико скосив зрачки к подбородку, из которого хлестала кровь, заливая костяные накладки черенка. Отступив еще на шаг, он закатил было глаза, но вдруг выпрямился и с глухим стоном выдернул нож.

Оба гвардейца с отвисшими челюстями таращились на своего командира, даже не заметив, что пленница ринулась в лесные дебри. В себя они пришли лишь после сдавленного окрика Рапакса, который показывал дрожащим пальцем:

– Хватай!..

Преторианцы повиновались, оставив за спиной шатающегося Хищника, чьи доспехи заливал горячий алый поток. Впрочем, они быстро выкинули из головы беду, что приключилась с их центурионом, и теперь с улыбкой мчались по следам девушки, предвкушая плоды погони.

Марк оглядел гвардейцев, которые полукольцом охватили троих всадников, и утомленно покачал головой:

– Ввосьмером на одного?

Эксцинг пожал плечами, знаком приглашая пленника спешиться.

– Мой коллега Рапакс – человек основательный, тем более что все наслышаны о твоей репутации. Ладно, слезай уже и встречай отпущенный жребий, а мы с декурионом сойдем за свидетелей твоей похвальной стойкости.

Марк нахмурился, показывая пустые ладони.

– Кабы у меня был меч, я еще мог бы понять опасения твоего коллеги. С другой стороны, в этом случае ты уже валялся бы ничком на груде собственных кишок, а вся эта мразь билась бы со мной не на жизнь, а на смерть.

Один из гвардейцев шагнул вперед, со скрежетом убирая свой гладиус обратно в ножны.

– А давай, сынок, спускайся да покажи нам, насколько ты ловок без оружия. Только имей в виду, не вздумай отвлекаться на визг твоей сучки, когда ею займется наш центурион. Пока мы будем вбивать тебя в землю, можешь пофантазировать, что и как мы с ней проделаем.

Марк медленно спешился и обернулся к мужчинам, которые обступали его веером. Лицо молодого сотника было белым от гнева. Сохраняя высокую стойку с опущенными руками, он смерил преторианца взглядом, покачал головой и громко вздохнул:

– Ладно. Иди сюда. Избавь меня от этой муки.

Прищурившись, он не спускал глаз с противника, а тот с самонадеянной усмешкой обернулся к своим товарищам.

– Не лезьте, ребята, я сам. Не каждый день выпадает такое счастье: прибить офицеришку!

Сжимая и разжимая кулачищи, он стал надвигаться на будущую жертву.

– Знаешь, центурион, в чем мое преимущество? Вот этими кулаками я пробился из придорожных канав аж до самой гвардии. Уложил народищу мордой в пыль – и не сосчитаешь. Пришла твоя очередь, а начну я с того, что…

Он прыгнул на полуслове, явно рассчитывая усыпить бдительность своей болтовней, и выбросил кулак в лицо Марку, чтобы тот, встав в защиту, потерял инициативу. Отшатнувшись, сотник дал кулаку пролететь на расстоянии пальца и подсек гвардейца под выставленную вперед ногу. Здоровяк только охнуть успел, грохнувшись спиной о землю. А Марк, сунув руку под ворот туники, оборвал кожаный ремешок, на котором болтался охотничий нож, тайком подвешенный вотадинским князем, когда тот помогал снять кольчужную лорику. Припав на колено, центурион ткнул клинком под челюсть гвардейцу, вспарывая яремную вену, и, обливаясь фонтанирующей кровью, выхватил у погибающего меч из ножен. Прочие преторианцы ошеломленно застыли, пока, наконец, один из них не обнажил свой гладиус, напомнив остальным проделать то же самое. Марк вихрем обернулся на солдат и заговорил, обращаясь к фрументарию:

– На твоем месте, гадюка, я бы уже гнал отсюда во весь опор…

В насмешливом удивлении покачивая головой, Эксцинг заставил коня сдать вбок на пару шагов, чтобы не мешать центуриону, который шагнул вперед, вскинув окровавленный нож и кивком показывая на труп гвардейца.

– Всем советую: спасайтесь пока можно, не то уляжетесь рядом!

Отрицательно помотав головой, один из преторианцев воздел меч.

– Не справишься. Мы на тебя сейчас скопом…

Марк улыбнулся, грозя ему клинком.

– Значит, будешь первым.

Между тем Феликс чуть колыхнул коленом, заставляя понятливого Гадеса сдвинуться в сторону, после чего нажал шенкелями, чтобы вороной сделал пару-тройку шагов вперед, сам в то же время прикидываясь, будто вынужден сдерживать испугавшегося коня. Ближайший из солдат повернул лицо к могучему жеребцу, замахиваясь мечом, чтобы припугнуть лошадь вместе с всадником, – и Гадес отреагировал в точности, как его учили: ударом тяжеленного копыта в лицо сбил человека с ног, как кеглю. Выпрыгнув из седла, Феликс шлепнул жеребца по крупу, отсылая прочь, а сам забрал меч у сшибленного умирающего солдата.