Николаев от досады ударил кулаком по столу и выругался. Не то чтобы он не ожидал подобного поворота событий – грызня за ресурсы, особенно такие как топливо, медикаменты и еда, просто обязана была начаться. Но не думал, что так быстро. Хотя, кто смел – тот и съел. Особенно, когда в руках огромные военные ресурсы в виде техники, стрелкового вооружения, артиллерии, складов с различными полезными по нынешним временам вещами. Впрочем, подполковник Николаев был зол даже не из-за этого. Столкновение военных на НПЗ вносило серьёзные коррективы в его планы…

29 апреля. Аэропорт Жуковский, Московская область. Дмитрий Вознесенский.

Выехав из двора на улицу, Вознесенский дал газу и быстро пролетел через несколько перекрёстков, затем свернул на узкую улочку вдоль парка, попетляв перед этим по району, чтобы оторваться от возможного хвоста. Автоматный магазин был разряжен на две трети, и Дмитрий не сомневался, что кого-то да зацепил с близкой дистанции. А ещё, как он увидел, первую машину в паре удалось серьёзно повредить выстрелами в двигатель, так что преследователям как минимум несколько минут должно быть не до него. По крайней мере, Вознесенский очень на это надеялся. А за несколько минут по пустым дорогам можно уйти достаточно далеко, потому как машину не задержит ни пробка, ни красный свет светофора. Рация постоянно молчала. Либо вышел из зоны связи, либо наёмники сейчас решали насущные вопросы на месте, не переговариваясь между собой. Но в любом случае, это успокаивало, пусть и временно. А то последние деньки выдались очень нервными.

Подъезжая к станции метро, Дмитрий заметил возле торговых центров, плотно опоясавших площадь возле входа в подземку, десятки людей. Он даже был уверен, что количество горожан приближалось к сотне. Толпа переминалась с ноги на ногу возле дверей и лестниц – видимо, местные жители района, привыкшие ежедневно ходить одними и теми же маршрутами, пришли сюда, ведомые остатками памяти в больных мозгах. Все как один, разумеется, были инфицированными. Услышав звук двигателя, толпа моментально повернулась в сторону автомобиля и среагировала на появление непрошеного гостя неистовыми криками, гулом, рыком, а затем бросилась в сторону оцепеневшего от ужаса Вознесенского, который даже остановился, вцепившись побелевшими пальцами в руль. Десятки людей выскочили на дорогу, и Дмитрий моментально понял, что прорваться в лоб не получится. И лишний раз поблагодарил судьбу за то, что столкнулся с этой огромной толпой не пешим. Даже будь у него пулемёт с кучей лент, отбиться от сотни заражённых, очень быстрых и абсолютно нечувствительных к боли и повреждениям, было бы невозможно. Вознесенский перебросил «кочергу» переключателя коробки передач на руле и рванул с места задним ходом до следующего перекрёстка. Тыкаться туда-сюда, разворачиваясь на дороге, он не стал – толпа приближалась стремительно, можно было не успеть. Внедорожник выскочил на перекрёсток, резко повернул в сторону, затем рванул вперёд, уходя от бегущей толпы. Уехать далеко не удалось: наперерез машине, крича и размахивая руками, бежали мужчина, женщина и подросток. Ещё одного ребёнка, годовалого на вид, нёс на руках мужчина. По всей видимости, семья где-то пряталась неподалёку, боясь высунуться из-за большого количества заражённых на улице, а сейчас решила рискнуть и попросить помощи у проезжавшего мимо человека. Дмитрий понимал, что если он не остановится – погибнут все четверо. Видимо, понимали это и бегущие люди, и очень страшно рисковали, потому как в такое время останавливаться и подбирать кого-то стал бы далеко не каждый. Но, по всей вероятности, положение этих людей было настолько плачевным, что другого выхода просто не оставалось. «Тахо» съехал с проезжей части, бодро перепрыгнул бордюр и выехал на газон, моментально сократив расстояние до бегущих. Щелкнул центральный замок. Запыхавшиеся и испуганные люди, рванув на себя двери, вмиг очутились в салоне. Дмитрий нажал на педаль газа и внедорожник через секунду снова оказался на дороге, оставляя позади толпу бешеных, жаждавших крови.

– Спасибо вам, спасибо! Вы нас спасли! – Радостно затараторила женщина, затем зарыдала от перенесённого ужаса, не справившись с эмоциями, и уткнулась мужу в плечо. Родителям детей на вид было лет тридцать пять. Типичная московская семья – аккуратно одеты, умные и интеллигентные лица. Ждать опасности явно не следовало, поэтому Вознесенский наконец расслабился. Открыл бардачок, вынул оттуда пол-литровую бутылку минеральной воды и протянул спутникам, усевшимся на заднем сидении.

– Спасибо, дружище. Если бы не ты… – облегчённо, но не слишком радостно поблагодарил мужчина, – только нам нечем тебя отблагодарить, ты уж извини. В чём были, так считай и убежали. Последние двое суток вообще прятались в ларьке. Хорошо, что продуктовом, а не газетном – ребёнок хоть не орал, иначе хана была бы.

– Да не за что, – махнул рукой Дмитрий, – сейчас нужно помогать друг другу. То, что сейчас происходит – хуже любой войны. Как вы здесь очутились вообще?

– Да мы с детьми к маме в гости ездили. Последнее время она себя чувствует… чувствовала плохо. Решили проведать. Ну, вот и проведали…

– А на улице как оказались? Почему не в доме прятались?

– Отец пытался продуктов раздобыть. Пошёл в местный магазин через дорогу, его уже вовсю растаскивали. Решил тоже, пока есть возможность, чем-то поживиться – иначе бы так всё и вынесли, до последней пачки соли. Ну, в магазине его крыса укусила, пока он там что-то искал. Тогда мы же не знали, что крысы тоже переносят… Пришёл домой, сутки нормально – видимо, потому что прокусила только кожу. Болезнь, похоже, медленнее распространяется, чем после проникающего глубокого укуса или попадания на слизистую. На вторые сутки температура, место укуса сильно воспалилось. Ушёл спать посреди дня, считай. А ночью… я мамин крик когда услышал, бросился на помощь. А отец ей горло перегрыз, когда я ворвался в комнату. Она лежала, кровью захлёбывалась, но там без вариантов – артерия была перебита. А отец на меня бросился. Тут никаких сомнений не оставалось, всё же успел в первые дни насмотреться. Я выскочил из комнаты, ручки двери стулом подпёр. Там дверь дерьмо, хлипкая. Но повезло, что открывалась внутрь комнаты. Папа… точнее, то, во что он превратился, бился всем телом, они видимо плохо соображают. В общем, ручку дёргать тоже не стал. Ну, мы как были – собрались, и бегом. Я боялся, что мать ещё встанет, хотя когда артерия перебита – это раз на раз случается, тоже обратил внимание. В итоге, мы оделись буквально на ходу, выбежали из квартиры. А на улице, во дворе уже, увидели ещё троих таких. Там метров сто было, наверное – но как они