Каждый такой реликт оставался абсолютно самодостаточен и при желании мог без посторонней помощи превратить полюбившийся ему кусок тайги в непроходимый укрепрайон с множеством механических и магических ловушек, стаями дрессированных тварей и потайными ходами для себя, любимого. Творения древних колдунов не делали такого исключительно потому, что обычно им было лень возиться с поддержанием стабильности подобных территорий. Для того чтобы сокрушить людей, пусть даже тех окажется целый городок, ужасающим тварям обычно вполне хватало своей дурной мощи и более чем обширного боевого опыта. А если вдруг мамонт-лич решит, что личной силы ему недостаточно, то тогда пустит в дело и армию немертвых марионеток, и заботливо создаваемые им на протяжении столетий артефакты, и несколько медлительную, но все же крайне действенную ритуальную магию, и многое другое, на что он способен.

С гортанным выкриком Ли сиганул на нос своего корабля, покрыв за один прыжок метров тридцать. Со вскинутых рук архимага вниз упал поток золотых молний. И вроде бы удары по днищу стали раздаваться несколько реже, да и пробивающих корабль навылет алых комет больше не появлялось. Компанию начальству решился составить какой-то узкоглазый офицер в роскошном мундире, столь обильно покрытом золотой вязью, что вполне годился в переплавку, да только геройствовать храбрецу получилось всего секунды три. А затем в промежность чародея вошла длиннющая сосулька из черного льда, кончик которой высунулся из макушки уже свежего трупа. Однако мамонт-лич все же не мог просто взять и отмахнуться от атакующего его архимага, а потому интенсивность обстрела парящего линкора резко снизилась: видимо, часть сил древний монстр оказался вынужден пустить на свою защиту.

Несколько из стучавших по обшивке снарядов все же разминулись с днищем корабля, то ли из-за неверно взятого прицела, то ли из-за отклоняющих щитов. Стало видно, что это грубо обколотые до формы почти правильного шара каменные глыбы, весом в три-четыре центнера каждая. Под палубой что-то противно завыло, и парящий линкор стал стремительно набирать высоту. Большое расстояние от земли всегда является одним из самых верных средств затруднить работу могущественному геоманту. Нет, даже попади тот на орбиту, вовсе не останется беспомощен… однако эффективность его чар резко снизится. Да и большинство творений некромантии, поскольку сделаны на базе наземных существ, летать не умеют. Разве только с помощью хорошего пинка или могущественной магии. И один из этих двух вариантов мамонт-лич точно применил.

По баллистической траектории на открытую верхнюю палубу парящего линкора стали один за другим залетать громадные белые шары, сразу после появления опоры под ногами разворачивающиеся в трехметровых костяных пауков со скорпионьими хвостами… Чтобы спустя секунду сигануть вниз. Бахарь Погребельский, представитель чуть ли не единственного на всю Россию рода потомственных некромантов, оказался достаточно квалифицированным специалистом, чтобы перехватывать контроль над творениями сибирского монстра. Темный чародей заунывно пел на одной ноте, и кожа его буквально отслаивалась от мяса из-за огромного количества использованной силы смерти, но устрашающие создания покорно совершали суицид. Ну или как минимум затяжной прыжок с парашютом: все-таки вряд ли обычное падение могло так просто уничтожить творения древнего гиперборейского монстра.

Причем скидывал вниз противников Погребельский лишь чуть медленнее, чем мамонт-лич их запускал в полет. А оставшихся боевые маги, столпившиеся на палубе, выносили быстрее, чем те успевали натворить бед. Белые гладкие костяные панцири превосходно отражали прямую боевую магию, но вот с кинетическими импульсами уже не справлялись. Взрывы и обладающие достаточной степенью материальности снаряды вышвыривали монстров за борт, несмотря на намертво вцепившиеся в палубу длинные лапы. Вместе с досками. Пяток матросов или стрельцов, мимоходом проткнутые жалами или угодившие в жуткого вида хелицеры, запросто могли считаться несущественными потерями для боестолкновения с таким врагом.

«Вот не обойдемся мы малой кровью! — подумал Олег как-то слишком четко и ярко, а потом от души проклял свои способности к предсказанию. Ведь в самом-то деле, сейчас невольный оракул-самоучка без этого знания точно не обошелся. — Хотя вроде этих уродов костяных поменьше стало. То ли уже трудно личу так высоко их швырять, чтобы целыми сквозь корабельные щиты долетели, то ли кончаются они у него».

Гибриды паука со скорпионом действительно исчезли. Но вместе с ними исчез и Ли вместе с куском носа судна, который будто срезало огромным призрачно мерцающим лезвием. Впрочем, спустя пару секунд архимаг вскарабкался обратно на край пролома, пусть целый и невредимый, зато жутко недовольный. Впрочем, это было даже ожидаемо. Для чародея его ранга не уметь левитировать могло считаться более постыдным, чем невозможность контролировать собственное мочеиспускание. Проклятия-то, в конце концов, иногда бывают очень даже мощные. И почти не снимаемые. Секунд на десять установилась относительная тишина, во время которой люди затаили дух, боясь спугнуть эти хрупкие мгновения безопасности… А потом аэроманты, держащиеся отдельно от набирающего высоту судна, хором завопили: «Летит!»

Тяжелая туша самого страшного чудовища Сибири, а то и всего мира, с гулким треском приземлилась на палубу судна, мимоходом раздавив одного из немногих китайских палубных автоматронов. И ни одно действие из тех, что успели предпринять люди, не смогло помешать ее триумфальному появлению. Магические щиты оказались пробиты монстром с такой легкостью, будто он был падающей с девятого этажа гирей, а они — стеклом. Ударившие навстречу чары и духи просто впитались в его шкуру, как брызги воды — в толстое зимнее пальто. Бронебойный снаряд, который смог отправить точно в цель какой-то техномаг, носивший с собой вместо дробовика самую настоящую легкую пушку, оказался пойман ладонью и демонстративно раскрошен в железный песок. Морда чудовища, несмотря на всю свою зооморфность все же имеющая определенное сходство с человеческим лицом, расплылась в жестокой и самодовольной ухмылке.

«А он намного меньше, чем я думал. Больше, чем человек, разумеется, но всего лишь раза в три. Совсем карлик по сравнению с тем же скальным великаном или каким-нибудь тяжелым големом прорыва…» — отстраненно подумал Олег, разглядывая одно из самых успешных творений гиперборейских магов, пережившее их империю на много тысячелетий.

Мамонт-лич вовсе не зря звался именно так. В этой высшей нежити соединились воедино черты реликтового мохнатого северного слона и мертвого человека, образовав ужасающий, но тем не менее вполне органично смотрящийся гибрид. Две мощные крепкие ноги, способные принадлежать высеченной из мрамора статуе греческого бога, поддерживали в вертикальном состоянии могучий торс; руки с пятипалыми ладонями бугрились могучими мускулами; и даже несколько крупноватая слоновья голова с тремя хоботами и длинными бивнями, спускающимися чуть не до пояса, не сильно портила впечатление. Вот разве только цвет шкуры и одежда подкачали. В качестве ткани для изготовления своего наряда мамонт-лич использовал вульгарную серую мешковину, пошедшую на плотные штаны и рубашку с короткими рукавами, а его кожа и шерсть были коричнево-серыми и подходили скорее обычной домашней корове, чем столь грозному и почти мифическому существу.