Стекло наблюдала за Реголом. Ей он казался еще мальчиком. Да, его следовало бы называть молодым человеком, но она все еще видела черты ребенка, которого Партнис Рив купил для Калтесса. Она наблюдала за ним, наблюдала за его сарказмом, слегка насмешливой улыбкой, сардоническим видом и напускной ennui[4]. Она узнала броню, когда увидела ее. А кто носит такие тяжелые доспехи, если без них они не уязвимы?

— Я знаю только, что мама меня не увидела. Только одежды и лошадь...

— Это не твоя вина, мальчик. — Стекло отщипнула хлеб кающегося грешника. — Возможно, ей не хватает этого зрения. Но пламя горит в твоих глазах. И ты видел его в других. В ком-то. В ком-то, кто мог бы быть тебе дорог.

Позже Стекло снова заговорит о Ноне Грей. О том, как она бежала от инквизиции, и о том, как лорд Таксис пообещал, что ее жизнь закончится. Позже, но не сейчас.

• • •

ПОД ЗАЩИТОЙ РЕГОЛА удача повернулась ним лицом в течение дня, и третий старший инквизитор, Брат Даймеон, был обнаружен и вызван на бой. Брату Пелтеру не составило труда одержать победу и убедить его. Все знали, с какой неприязнью относится Брат Даймеон к настоятельнице. Во время своего пребывания в должности Стекло держала его в ежовых рукавицах и никогда не повышала. После ее ухода звезда Даймеона быстро взошла.

Собрав полный состав суда, Пелтер приказал вернуться на платные дороги, и карета быстро двинулась вперед. Кучер обещал доставить их во дворец к вечеру.

— Пойдем. — Пелтер положил на стол серебряную монету и встал, собираясь уходить. — Нам пора идти.

Стекло медленно поднялась. Она отломила кусочек от лежащего перед ней кирпичика хлеба и принялась жевать.

• • •

ВЕЛИКИЙ ПЕРЕВАЛ ОКАЗАЛСЯ менее величественным, чем его название. Хотя в этой стороне Коридора Грэмпейны не могли похвастаться более глубоким или более широким проходом, Великий Перевал не был ни глубоким, ни широким. Дорога становилась все уже и, набирая высоту, петляла вверх по склонам пугающей крутизны, ветер становился все свирепее и холоднее. Лед цеплялся за скалу и скапливался в любой впадине. Темный камень Грэмпейнов стал белым, экипаж покрылся ледяными волосами. Сначала они оставили позади деревья, потом траву, и, наконец, все вокруг стало бледным, как смерть, без малейших признаков растительности.

Небольшие форты усеивали перевал через равные промежутки. Не для того, чтобы препятствовать проходу — Кулак Бленаи служил этой цели на восточных склонах, — но для размещения солдат, которые совершали регулярные вылазки в горы, патрулируя в поисках шпионов Скифроула, рейдеров или предвестников любого массового вторжения. Из-за зубчатых стен поднимался дым, сквозь ставни просачивался свет каминов, но они все равно выглядели мрачными и одинокими среди бескрайних гор — просто точки тепла и света, рассеянные по несказанной массе холодного камня. Ветер перестал стонать и вместо этого принялся завывать, пробегая зубами по закрытым ставнями окнам кареты. Осколки льда сыпались на крышу, от сильных порывов ветра весь экипаж качало то в одну сторону, то в другую. Хотя впереди Стекло ждали всевозможные опасности, она поймала себя на том, что в этот момент испытывает жалость к Реголу, который ехал впереди на своей пятнистой кобыле, жалость к кучеру Хебу, сгорбившемуся на своем сиденье, и даже укол сочувствия к Сэре на крыше экипажа, чья работа состояла в том, чтобы сбить Стекло с ног, если она попытается сбежать.

Небо над головой было темно-бордовым, переходящим в черное, усеянное темными лентами облаков, которые выглядели как рваные раны там, где зубчатые пики разрывали небеса.

• • •

НЕСМОТРЯ НА ИЗВИЛИСТОСТЬ и узкость, дорога, по которой они ехали, не была безлюдной. Тусклые огоньки экипажей, повозок и фургонов подчеркивали протяженность перевала, змеясь к самой верхней его точке и длинному спуску за ней. А там, бережно и почти целиком скрытое склонами распадка, поднималось, намекая на целый городок, сияние огней уединенного дворца Шерзал.

— Я бы сказала, что любой, кто скрывается так высоко в таком отдаленном месте, должен что-то замышлять. — Стекло продолжала смотреть сквозь щели в створках, ни к кому конкретно не обращаясь. — Но с таким же успехом это можно сказать о монастыре на вершине скалы или об инквизиторе в высокой башне.

Трое старших инквизиторов, дремавших на сидении напротив, ничего не ответили. Брат Пелтер только скривил губы, но Мелкир, хотя и заставил лицо застыть в маску стража, не мог не дернуть уголком рта в сторону улыбки.

• • •

ОНИ ПРОДВИГАЛИСЬ ВПЕРЕД рывками, останавливаясь, казалось, каждую секунду в одном из сотен и более мест разъезда, чтобы пропустить фургоны и повозки, идущие в противоположном направлении. Торговля процветала, почти через все границы Коридора шел непрерывный поток товаров. Любая закрытая граница отделяла мир на востоке от всех народов на западе. Давление, которое затем усилилось, чтобы вновь открыть такую границу, быстро росло, и его оказывало все большее число наций, изголодавшихся по любым деликатесам или местным редкостям, которых жаждал их народ. И, по мере того, как угроза конфликта все больше мешала процветанию торговли, приходил момент, когда торговцы, отчаявшись, складировали товар, в результате чего тот мог быть недоступен долгие и кровавые месяцы, а то и годами. У Стекло не было реальной основы для сравнения, но, учитывая, сколько тяжело нагруженных фургонов им пришлось пропустить, она предположила, что это может быть бум.

• • •

ДЛЯ СЛИШКОМ МНОГИХ Сис решение Шерзал изолировать себя среди Грэмпейнов казалось безумием. Конечно, самая младшая сестра императора тоже перебралась на самый край империи, но дворец Велеры находился в процветающем порту Джеррен, городе, с которым мало кто мог сравниться по богатству и обществу.

Дворец Шерзал по необходимости больше походил на крепость, по крайней мере снаружи. На самом деле это и была крепость до того, как она приняла командование и заставила поработать своих каменщиков. Великий Перевал не предлагал никакого гостеприимства, никаких уступок слабостям человечества. Вместо угодий и садов Шерзал выбрала продуваемую всеми ветрами скалу. На постоянные бури ее дом ответил окнами в виде щелей, совсем немногочисленными. Старшая сестра императора жила за толстыми стенами из темно-серого камня, добытого в этих же горах. Ее дворец примостился в рукавах распадка, в поисках укрытия, и только три башни были достаточно храбры, чтобы показаться над угрюмой громадой камня.

Высокие стены окружали двор перед главным дворцом. Стекло наблюдала сквозь оконные створки, как стражники распахнули огромные ворота и впустили их внутрь. У крепких душ, стоящих у дверей Шерзал или патрулирующих ее стены, не было ни султанов, ни роскошных мундиров: это были солдаты, ветераны в темных плащах, в доспехах, знавшие и победы, и поражения.

Колеса простучали по каменным плитам и захрустели по гравию. Кучер остановил лошадей. Сэра открыла дверь, и брат Пелтер шагнул в клубящийся ветер. Стекло последовала за ним, а Мелкир поддерживал ее за локоть, чтобы удержать на ступеньке. Она осмотрела сцену. Сооружение ровной площадки, достаточно широкой для десятков экипажей, выстроившихся теперь во дворе Шерзал, было, должно быть, самым большим инженерным подвигом во всем проекте. Сестра императора, возможно, и удалилась от общества, но она явно с самого начала намеревалась, чтобы общество само приходило к ней в гости, и в большом количестве!