Стараясь не быть застигнутым зверем врасплох, Ваня шел чистыми, открытыми местами. Из избы через поляну выбрался на лежневку, а там, своим вчерашним следом направился в глубь болота.

Он шел медленно, часто останавливаясь и оглядываясь. Скоро Ваня заметил за собой ожидаемую погоню. Поначалу это была не погоня, а острожное преследование. Людоед пошел за ним стороной, скрываясь за кустами и деревьями.

Ваня слышал шаги сзади за правым плечом. Это было сравнимо с намеренным преследованием росомахой кабарги, когда ничего не подозревающий олененок спокойно кормится в пихтаче, а коварный хищник старается приблизиться к нему на расстояние смертоносного прыжка с подветренной стороны. Стоило парню остановиться, безжалостный преследователь повторял действие за своей жертвой. Заснеженная марь просматривалась далеко на сотни метров вокруг. Здесь негде было спрятаться.

Первый раз Ваня увидел его за небольшим островком, когда тот хотел перебежать поляну. Зверь сделал несколько прыжков в сторону чащи, упал на землю, положил на них свою голову: затаился.

Так повторялось несколько раз. Когда Ваня замечал, как медведь передвигается по открытому месту, резко поворачивался в его сторону, людоед падал на снег, вытянувшись в длину, притворяясь поваленным деревом.

Расстояние между ними не превышало расстояния пули из гладкоствольного ружья. Ваня мог выстрелить, но вероятность точного попадания была низкой, да и пуля значительно потеряла бы скорость. Нужна такая дистанция, с которой он мог сделать единственный выстрел, от которого бы тот умер мгновенно.

Несмотря на размеры и неуклюжесть, зверь передвигался быстро, проворно и ловко, легко и бесшумно переставлял массивные лапы и молниеносно вскакивал с земли. Заваленные на затылок уши, косой взгляд не предвещали ничего хорошего. Ваня понимал, что теперь медведь обязательно нападет на него, исход поединка может быть не в его пользу, но что-либо изменить было невозможно. Да и не хотелось.

Играя роль слабой, обреченной женщины с детьми на руках, Ваня неторопливо шел по лежневке. Не отставая от него, придерживаясь определенного расстояния, шел людоед. Теперь он не прятался за кустами и деревьями, шел открыто, все еще падая на живот при каждом взгляде человека. Ваня старался смотреть на него как можно реже. «Пусть думает, что я его не вижу. Может, это охладит его намерение напасть на меня, где ему вздумается, и я успею выбрать подходящее место, где в него можно выстрелить наверняка», – размышлял он, соображая, где лучше устроить встречу со зверем.

На открытой лежневке бить медведя было опасно, негде укрыться. В случае неудачного попадания медведь должен обязательно броситься на него.

Между тем людоед освоился, обнаглел, засопел носом. Стал переставлять лапы с шумом, пошел спокойной, вальяжной походкой. Он понял, что жертве деваться некуда. И сегодня обязательно будет есть мясо человека. Они так и шли параллельно друг другу: Ваня – по лежневке, придерживая руками закутанные в тряпье полено и ружье, а за ним, по болоту брел медведь, преследуя свою жертву.

Очень скоро Ваня добрался до того места, где он вчера вышел из болота на лежневку. Ему надо было сворачивать направо, где стоял медведь. А значит, идти навстречу смертельной опасности.

Недолго осмотревшись, будто делая важное и единственное в жизни решение, Ваня шагнул с лежневки на болото. Медведь не ожидал подобного поворота событий. Круто развернувшись на месте, часто оглядываясь, он нехотя отбежал в сторону к небольшому островку, на котором рос одинокий кедр, спрятался за деревом: «Попробуй, найди меня!» Его действия рассмешили Ваню. Ему было смешно видеть, как огромный зверь выглядывает из-за тонкого, около сорока сантиметров в диаметре кедра, думая, что человек не замечает его. С одной стороны ствола торчали его нос и глаз. Остальная часть лохматой туши была открыта с другой. Однако для смеха времени не было. Надо было искать подходящее место для встречи с врагом. Иначе он выберет место сам.

И он шел, шаг за шагом, мимо островков и открытых окон, внимательно осматриваясь по сторонам и предугадывая любое намерение медведя, выбирая подходящую группу отдельно стоящих деревьев для задуманного дела.

Медведь опять был сбоку, справа. Но теперь гораздо ближе, на расстоянии примерно ста пятидесяти шагов. Он не делал каких-то непредсказуемых действий, не забегал вперед и не прятался в густых зарослях подсады. Зверь не нападал и не отступал. В таких случаях охотники говорят «берет измором». Наверное, это так и было. Он ждал, когда жертва полностью обессилит и остановится, тогда он спокойно подойдет и прикончит ее.

Двигаясь вперед, Ваня искал место. Для задуманного ему требовалось найти две маленькие группы деревьев на небольшом расстоянии друг от друга. Пусть это будут отдельно стоящие одинокие кедры. Около одного из них хотел оставить «приманку», от второго – выстрелить. Приманкой медведю должно послужить завернутое в тряпье полено. Думая, что женщина оставила ребенка, зверь подойдет к нему, а Ваня в это время из-за другого укрытия должен успеть сделать точный выстрел.

Вчерашние следы петляли между редких островков, больших и маленьких окон медленно зарастающего болота. Когда-то здесь были сплошные топи, но за сотни лет трава и павшие деревья образовали плотный торфяной настил, который легко держит вес человека и зверя. Но на необозримой человеческому глазу мари еще много коварных зыбунов и окон, где нет дна. Попасть в такой зыбун легко. Выбраться назад невозможно.

Кажется, Ваня нашел то, что искал. Перед ним – две корявые, чахлые ели на небольшом пятачке земли. От них, на расстоянии тридцати шагов островок с одиноким кедром. Лучшего места для задуманного плана не найти.

Он показательно медленно подошел к пятачку земли, присел под елями. Медведь остановился, внимательно посмотрел на него. После того как Ваня вышел с острова, он еще ни разу подолгу не задерживался. Подождав немного, он осторожно подошел ближе, лег на живот, положил голову на лапы, внимательно наблюдая за человеком. Расстояние между ними сократилось до ста шагов.

Ваня какое-то время сидел, опустив голову. Потом отложил полено в сторону, под дерево, встал, медленно пошел к одинокому кедру. Медведь увидел, что «обреченная женщина» оставила «ребенка», но не встает ждет, когда Ваня уйдет подальше, чтобы потом подойти к добыче.

Ваня краем глаза наблюдает за людоедом, контролируя каждое движение. Знает: как только скроется из глаз, медведь подойдет к свертку, поэтому надо торопиться. Добравшись до кедра, тяжело опустился за ствол так, чтобы зверь не видел его. А когда прилег, быстро разобрал ружье, вставил пулевые патроны в стволы и взвел курки.

Ожидание было напряженным. Стараясь не издавать лишних звуков, Ваня остро вслушивался в тишину болота. Был хороший день. Солнце преодолело третью часть своего дневного пути над линией горизонта. В воздухе ни ветерка, мертвый штиль. При такой погоде тяжелая медвежья поступь должна быть слышна далеко. Но шагов не слышно.

Прошло немного времени. У Вани кончилось терпение, он начал замерзать. В легкой курточке и простых штанах снег не растопишь. Лежать под кедром на снегу – все равно, что переплыть зимой Енисей. Либо не доплывешь на другой берег, сведет конечности, либо заболеешь воспалением легких. Медведю что? У него богатая, зимняя шуба, под которой жира на ширину ладони. Он может ждать до темноты.