Ветви падали на песок, подпрыгивая и переворачиваясь вываленными из сети рыбами.

Оба автомата опустели.

Сбросив магазины, умное оружие оставило затворы в открытом положении, жадно требуя новой порции. Подняв "Калашниковы" на уровень груди, я приложил их к своей сбруе казенной частью. Загрузчики лязгнули одновременно – на счет "раз". В каждый автомат мгновенно вошло по магазину, напоследок прихлопнутому магнитной защелкой. Оружие Потяжелело, а руки… Руки будто сами встали на уровень прицельной стрельбы. Автоматы включили поиск, опять захаркав огнем – левый, правый…

Убийственные ветви, срезанные пулями… Они падали на песок одна за одной. Другие лезли на меня и тоже умирали, как овощи под острым поварским ножом.

Снова пусто.

Перезарядка.

Пусто.

Перезарядка.

Пусто.

Перезарядка.

Пусто.

Перезарядка.

Пусто…

И периодические удары в грудь, неощутимые до тех пор, пока не опустели магазины. Вокруг валялись превращенные в извивающиеся обрубки ветви. Отбросив в стороны пустые автоматы, я оторвал от покореженной пусковой рамы стальную полосу и начал рубить. Ближайшая куча зашевелилась. Сталь пошла вверх, вниз… Полетели куски… Снова подняв стальную полосу, я вдруг увидел голову Крюиксхэнк. Она смотрела на меня.

Голова лежала на песке лицом вверх, и длинные, запутанные волосы почти закрывали ее широко распахнутые глаза. Рот открыт – так, словно в последний момент ей хотелось что-то сказать. В чертах мертвого лица застыла боль.

Жужжание, сверлившее уши, наконец исчезло. Я опустил оружие.

Обычную сталь.

И увидел валявшиеся вокруг остатки серых, похожих на металл стеблей.

Ко мне с неожиданно спокойным лицом подошел Сян.

– У тебя химическая граната есть? – спросил я и не узнал собственного голоса.

"Нагини" держала позицию, находясь над пляжем в трех метрах. У обоих бортов в открытых погрузочных люках стояли турели с тяжелыми пулеметами. За пультами гнули спи-ны Депре с Сяном, и на их лица падал бледный свет от совсем небольших прицельных экранов. У нас не хватило времени на программирование автоматики.

За стрелками громоздился огромный вал имущества из эвакуированного в спешке лагеря. Вооружение, провизия в контейнерах, одежда… Все, что удалось перетащить бегом, под прикрытием пулеметов. В конце лежал буй, и когда Амели Вонгсават корректировала положение "Нагини", его округлый корпус немного покачивался из стороны в сторону.

По настоянию Матиаса Хэнда первым из предметов, спасенных с неожиданно оказавшегося опасным бирюзового песка, стал именно буй. Все подчинились – молча и угрюмо.

По всей видимости, буй был неработоспособен. Его конический корпус покрывали рубцы, а герметичность оказалась нарушена по всей длине. Панели мониторов сошли со своих мест. То, что находилось внутри, выставило к нам срезанные изгибы электрических кишок, напоминая останки…

Хватит!

Оставалось всего два часа, и цифры горели прямо перед глазами.

Иветта Крюиксхэнк и Оле Хансен находились на борту. Это сделала особая система для сохранения человеческих останков, ССЧО. По сути – робот-антигравитатор. Робот прошел над самым песком, аккуратно собирая все, что мог обнаружить, вакуумировал и одновременно брал пробы ДНК. Затем распределял найденное по двум синим упаковкам приятного для глаз дизайна, постепенно выходившим из прикрепленного сбоку контейнера. Упаковок было всего полдюжины.

Сепарация и упаковка сопровождались утробными звуками, напоминавшими рвоту. По окончании процесса упаковки разделили, заварили лазером и прилепили штриховой код там, где должна была находиться шея. С каменным лицом Сутъяди отнес оба мешка в конец кабины к люку, за которым находился отсек для трупов, и сгрузил их туда. Ни один из мешков даже отдаленно не походил на контуры человеческого тела.

Нам не удалось подобрать ни одного стека. Амели Вонгсават пыталась отследить местоположение, но версия оказалась следующей: нанобы поглощают все неорганические составляющие, чтобы достраивать новые поколения. Никто не сумел найти оружия или снаряжения Хансена и Крюиксхэнк.

Отвернувшись от окошка, за которым лежали мешки, я поднялся в кабину.

В отсеке для экипажа, находившемся в корме штурмовика, на полулежали образцы. Серые ветви были упакованы в пермапластик, и Сунь Липин внимательно рассматривала их, засунув прямо под микроскоп. В углу, закрыв голову руками, лежала Таня Вордени. Я присел, держась в стороне от всех.

– Взгляни-ка сюда. – Найдя меня глазами, Сунь закашлялась. – Именно то, о чем ты говорил.

– Тогда и смотреть нечего.

– Говоришь, это и есть нанобы? – недоверчиво переспросил Сутъяди. – И что…

– Сутъяди, ворота ни хрена не открыты, – бросил я, не скрывая раздражения.

Сунь принялась вглядываться в экран микроскопа. По-видимому, ей хотелось определить неясную форму, лежавшую под стеклом.

– Сама конфигурация наноба напоминает замок. Но в сборе компоненты вообще не касаются друг друга. Вероятно, в динамике их связывает поле. Это похоже… даже не знаю, как сказать… напоминает мощную электромагнитную мышцу на мозаичном скелете. Поле генерируется каждым нанобом, и всю конструкцию держит их сеть. Тепловое излучение лазера проходит в зазоры, почти не рассеиваясь, так что выгореть могут лишь отдельные нанобы. Но они способны выдерживать высокую температуру, а в целом конструкция вообще очень устойчива и может регенерировать любые повреждения. Кстати, это органика.

Хэнд с удивлением посмотрел в мою сторону.

– Ты знал?

Я посмотрел на свои руки. Они еще дрожали, и вживленные под кожей биопластины непрерывно двигались. Дрожь я попытался убрать, а потом взглянул на Хэнда.

– Я сделал свои выводы. После лазерного выстрела.

Периферийное зрение подсказало: Вордени тоже смотрит на меня из своего угла.

– Назови это интуицией Посланника. Бесполезность "Санджетов" объяснялась прошлым воздействием: мы уже обрабатывали колонии высокотемпературной плазмой. Они эволюционировали, научившись с ней справляться, а теперь получили бонус в виде устойчивости к лучевому оружию.

– Что, к ультравибраторам тоже? – спросил Сутъяди, обращаясь к Сунь. В ответ она покачала головой.

– Я провела тестирование – совершенно безрезультатное. Нанобы резонируют, но в целом – никакого эффекта. Еще меньше, чем от лазера.

– Итак, на них действует лишь серьезное оружие, – глубокомысленно заметил Хэнд.

– Да, но только до поры, – сказал я, собираясь на выход. – Дайте срок, и эволюция сделает свое дело. То же касается и химических гранат. Думаю, гранаты лучше оставить на крайний случай.