Серебристый пожал плечами, посмотрел на своих товарищей и заторопился:

– Мне надо обратно в Каприн, скоро же Совет, а мне надо подготовиться! Думаю, вы и сами здесь разберетесь. А я пошел!

Серебристый драклан положил руку на камень и сосредоточился. Камень загудел сильнее, возле него возникло серое облачко межмирового прохода. Словно боясь, что его могут задержать, серебристый шагнул в это облачко и скрылся.

– Сбежал! А мы тут остались! Нам теперь это все расхлебывать!

– Гара, инициатором этой акции была ты, так что не ной! Драги у всех нас пропали!

– Герх! У вас еще остались драги в приютах в Каприне. А у меня пропали все! Понимаешь, все! Теперь я…

Дракланка не успела договорить, камень-артефакт загудел сильнее, потом раздался звук, будто лопнула струна. Камень перестал светиться, почернел и осыпался серым пеплом.

– А?.. – разинул рот серый драклан, тот, что поменьше, а тот, что побольше, одним прыжком подскочил к тому месту, где раньше стоял артефакт, и застыл, будто принюхиваясь. Дракланка так и осталась стоять на том же месте, где стояла. Она невпопад спросила:

– Что это?! Как это?!

– Это – то, что нас заперли в этом мире. Амулетов перехода у нас нет, этот, – серый драклан указал на кучку пепла, – был единственным и абсолютно надежным! А теперь его нет, это означает, что…

– Что? – в один голос спросили Гара и Герх.

– Это означает, что нас не выкинуть отсюда хотят, а здесь и оставить! – криво улыбаясь, пояснил Каратэш.

– Как? Как оставить? – спросил меньший серый драклан.

– В качестве могильных холмиков, – продолжил так же криво ухмыляться больший серый драклан. – Может, в каком другом качестве, но не в живом виде – это точно!

– Что же нам делать? – спросила Гара.

– Сходим к морю, посмотрим на место «утопления» наших драгов, возможно, там остались какие-то следы, они, может, подскажут нам, с кем мы имеем дело.

– Я и так знаю! С ублюдком Ветикалинарионы, она здесь обосновалась, и с этой стервой Раманапиритикалионой! И еще здесь две самозванки, неизвестно откуда-то появившиеся! – прошипела дракланка.

– Не думаю, что это они смогли сами сделать, тут должен быть еще кто-то. Кто-то в разы более сильный. Пропажа Ирумта нас должна была насторожить, – скривился серый гигант. – Тогда артефакт показал возросшую магическую активность, но очень слабую, мы решили, что это просто аномалия местного фона, а Ирумт полетел поохотиться, по своему обыкновению никого не предупредив!

– Ирумт сбежал так, как и Еран, испугался и сбежал!

– При этом оставив здесь своих драгов? Кто-то из вас так бы сделал? Мы все слишком жадные, чтоб бросить своих рабов. Но что гадать, пошли к морю.

У моря дракланы провели довольно долгое время. Они обследовали берег, Каратэш даже превратился в дракона и некоторое время летал над морем, потом нырнул и поплавал, видно пытаясь найти утопившихся драгов. Когда вылез на берег, перешел во вторую ипостась и развел руками:

– Никаких следов! Магией и не пахнет, и, похоже, наших драгов действительно утопили. Здесь сильное течение, так что, если они отплыли от берега далеко, вернуться у них шансов не было.

Если бы дракланы в это время видели почтенного жреца Кироторума, пляшущего на кучке серого пепла, то они бы смогли многое узнать, задав ему пару вопросов. Когда же дракланы вернулись к храму, жрец со скорбным выражением лица тщательно собирал пепел, ссыпая его в амфору. На вопрос «зачем?» жрец ответил:

– Это была священная вещь! Может, вам понадобится… Вот я и собираю!

– Исполнительный идиот! – охарактеризовала жреца Гара, когда дракланы отошли от храма. А жрец, когда дракланы скрылись, выждал некоторое время и плюнул им вослед.

«Летящая» не летела по морю, как обычно, а не спеша, даже как-то солидно переваливалась через волны. Море было довольно неспокойно, капитан Каратто определил его состояние в пять баллов. Как он это сделал и чем руководствовался при определении, осталось его тайной. Впрочем, никто и не оспаривал его утверждение. Милисента стояла на палубе и смотрела на бушующее море, вроде ночью оно было спокойно, а вот под утро расходилось. Капитан приказал убрать часть парусов, оставив только штормовые, а потом по приказу Милисенты оставил вообще необходимый минимум. Милисента решила подойти к Гран-Приору на рассвете, то есть плыть надо было еще почти целые сутки, а «Летящая» могла преодолеть это расстояние за восемь часов, вот девушка и решила не спешить. Тем более она беспокоилась о Листике, надеялась, что девочка успеет вернуться. Была еще одна причина, почему Милисента решила не спешить. Что-то происходило, но вот что, Милисента никак не могла понять, какие-то изменения в магическом фоне.

Восходящее солнце раскрасило низкие, надвигающиеся с запада облака во все оттенки красного – от ярко-алого до темно-бордового. Полюбоваться необычным зрелищем выбралась наверх вся команда «Летящей».

– Это неспроста! Это знак, который нам подает Анурам, – многозначительно заявил Ыраламыр.

Милисента в ответ усмехнулась:

– Всегда что-нибудь происходит, такого не бывает, чтоб чего-нибудь не случалось. Поэтому любое явление погоды можно рассматривать как знак свыше.

– Вот поэтому Анурам и посылает нам знамения, чтоб мы наверняка знали, что что-то должно произойти! – важно кивнул Марык, он, как и все остальные орки, был только в штанах, потому как зачем скрывать красоту, которой он был изукрашен.

Сбоку послышался хлопок ладоней, все повернули головы туда, там ухмылялись Трапыр и Груан.

– На что поспорили, бездельники? – ухмыльнулся Тремаз.

– Ну как что, так сразу бездельники, а может, мы… – начал отвечать Трапыр, но его прервал звук бубна.

Все обернулись и увидели девочку, с нее ручьями стекала вода, а в руках был шаманский бубен. Девочка расплылась в улыбке, сказала свое «ага» и, ударив в бубен, закружилась в танце. Бубен пел, а девочка хоть и была маленькой коренастой орчанкой, но танцевала так, что все, кто находился на палубе, забыли обо всем. Танец длился недолго, когда девочка застыла с поднятым бубном, несколько мгновений стояла тишина, потом громко хлопнул парус. Рулевой забыл о своих обязанностях, наблюдая за танцем Листика. Каратто молча кинулся к штурвалу и, оттолкнув рулевого, выправил курс. Молча, потому что посчитал кощунством нарушать настроение, созданное танцем девочки, приличествующим оплошности рулевого большим морским загибом.

– Листик! – бросилась к девочке Милисента. – Что ты такое натворила, что такая радостная?

– Арыамарра, – благоговейно прошептали орки, и все, как один, стали низко кланяться, к ним попытались присоединиться и орчанки Зиланы, но Листик пресекла эти попытки:

– Кланяться будете потом, мне сейчас некогда! Мил, я… Но лучше будет, если это услышит и Рамана! Только мы к ней сбегаем не сейчас, а немножко подождем…