– Не сейчас, – предупредила Диди. – Мы должны быть осторожными.

Они продолжили работу, не осмеливаясь даже смотреть друг на друга. Диди все же казалось, что ей нужно было высказать Самуэлю все, что на нее навалилось. Притянув парня к старой железной скамейке, она усадила его. С минуту рассматривала все вокруг. Оранжерея казалась просто раем, и если бы они могли быть здесь вдвоем, забыть весь мир вокруг… Все же это нереально, и Самуэлю нужно знать, с чем он имел дело.

– Здесь слышен шум леса, – наконец сказала Диди. – В городе такого нигде не найдешь. Грохот, скрипы, скрежет…

Самуэль понял, что Диди хотела рассказать ему вовсе не об этом, и ждал.

– Мне нравился Йоханнес, – тихо произнесла Диди. – Йоханнес был чем-то похож на тебя. Веселый и хороший. Он помог мне, когда я упала с велосипеда. Но все же мне кажется, что, если бы не луна, я бы не испытала такого стремления к нему. Я была просто увлечена, но не влюблена.

– Ты ничего не могла поделать, – сказал Самуэль.

– Две вещи просто разрывают меня пополам, – продолжала Диди. – Я – убийца, и я хочу быть с тобой. А если признаю, что нимфа может быть только с сатиром? Я не хочу этого, не хочу потерять своего человеческого лица.

Диди с мольбой посмотрела на Самуэля. Девушка боялась этой ночи и угрозы, которую она таила. Ночь могла навсегда украсть у нее Самуэля.

– Еще недавно я ничего не знал о нимфах, – сказал Самуэль. – Когда узнал, то сначала боялся вас, но теперь я понял один важный момент. Вы – природные существа, а природой никто не может управлять. И я совсем не боюсь. По крайней мере, за себя.

Диди готова была заплакать.

– Я обидел тебя? – спросил Самуэль, думая, что сказал глупость.

Диди покачала головой. Его слова стали для нее утешением, и, хотя все могло скоро закончиться, она запомнит их навсегда. В глазах Самуэля девушка перестала быть чудовищем.

– Мне хочется быть для кого-нибудь единственной в этом мире. – Слезы текли по щекам Диди.

– А ты для меня и есть – единственная, – признался Самуэль. – Я всегда это знал.

Они склонились друг к другу и почти соприкоснулись губами. Вдруг одна мысль яркой вспышкой озарила Диди.

– Иди сюда! – крикнула она Самуэлю и бросилась к столу, вокруг которого хлопотал Матиас. – Теперь я знаю, я видела.

Диди торопливо открывала ящики и копалась в них. Она ощупывала каждый уголок, пока не нашла маленькую деревянную коробочку. Самуэль подошел к ней и посветил фонариком, чтобы лучше видеть. На крышке коробочки был изображен узел.

– Это как-то связано с семенами. – Диди, открыв крышку, заглянула внутрь. Ее сердце билось сильнее прежнего, и она выглянула в окно, за которым светила луна, холодная и далекая.

Диди присела на край стола. Каждой клеточкой своего тела ощущала, что сейчас была сама собой. Она – природное существо, которое никто не мог заточить или связать. Она притянула к себе Самуэля и опустила одну лямку на платье. Почему Самуэлю нужно сопротивляться? Он должен испытывать то же самое.

– Диди, сейчас не время, – остановил ее парень.

– А ты думаешь, оно когда-нибудь наступит? Чего мы ждем?

– Сейчас я не осмелюсь даже прикоснуться к тебе, – признался Самуэль. – И если прикоснусь, не смогу противостоять тебе, а потом не в силах буду помогать вам.

Диди не хотела больше слушать запреты. Внутри нее все горело.

Зал усадьбы был готов к нападению. Матиас посоветовал рассыпать лепестки у всех дверей и окон, чтобы обмануть обоняние Аурелии. Потом он молча удалился.

Кати отыскала старое охотничье ружье. Еспер приготовил свои ножи, на которые Кати взглянула с завистью. Может, она ничего и не понимала в дамских сумочках, но работу японских оружейников могла оценить по достоинству. Надя выбрала для обороны кочергу, и Кати едва сдержала насмешку.

– Пойду еще раз проверю… – Еспер хотел было отправиться в сторону библиотеки, но тут в дверь яростно постучали. Все замолкли и посмотрели друг на друга.

– Откройте! – послышался немного запыхавшийся голос.

– Это Эрик, – узнала Надя. – Его нельзя впускать внутрь. До затмения еще два часа.

– Я один, – заверил Эрик.

Нимфы посмотрели на Еспера. Чью сторону примет сатир, нимф или своих? Еспер, взвесив ситуацию, достал нож. Он подал знак Кати открыть дверь, и Эрик тут же ввалился внутрь. Сатир держался за бок и тяжело дышал. Сквозь его пальцы текла кровь. Они втроем отнесли Эрика на диван.

Надя осмотрела рану, и Эрик взревел от боли.

– На твое счастье, сейчас время сияния и ты попал к целительнице, – сказала Надя. – В противном случае ты бы умер. Принесите бинты.

– Только что ты даже не хотела открывать дверь. Нам вовсе не обязательно его латать, – сказал Еспер. – От него сплошные неприятности.

Кати все же принесла Наде все, что требовалось. Надя разрезала рубашку на Эрике и принялась промывать рану, из которой лилась густая кровь.

Надя изучила рану. Бинты не остановят кровотечение. Либо они дадут ему умереть, либо Надя прибегнет к своим средствам.

– Мне придется поцеловать тебя, – сказала Надя.

– Спасибо, – голос Эрика был чуть слышным, но он улыбнулся Наде. – Я знаю, что ты совсем не обязана мне помогать.

Зато Еспер вовсе не улыбался. Когда он наблюдал, как Надя нежно и осторожно обходилась с другим сатиром, а потом коснулась губами раны и рта Эрика, Еспер был готов кого-нибудь убить. И в то же время он восхищался умением и даром Нади, так как состояние Эрика улучшилось прямо на глазах. Понемногу сатир даже приподнялся, чтобы сесть.

Эрик прикрыл глаза, будто собирался отдохнуть, но в тот же миг вскочил на ноги. Он выхватил нож у Еспера и приставил к его горлу.

– Чтобы поймать Аурелию в первый раз, потребовалось восемь сатиров, – прошипел Эрик. – Уж не думаете ли вы, что справитесь с ней с таким оружием?

Сатиры с яростью смотрели друг на друга, но Еспер не пошевелился. Опустив нож, Эрик протянул его Есперу, и тот удалился в библиотеку.

– Только вместе мы справимся, – сказала Кати уверенно.

Надя была в библиотеке, готовила бинты и делала вид, что не замечает Еспера, хотя он подошел к ней вплотную.

– Ты не можешь отрицать то, что есть между нами, – сказал Еспер.

Надя встала из-за стола и темными глазами бесстрашно взглянула на Еспера.

– Я выбрала свой путь. Я готова бороться за нимф и против сатиров. Ты обещал, что будешь поступать не так, как сатиры, но, тем не менее, смотришь на меня как на свою вещь.

Еспер улыбнулся, что еще больше разозлило Надю. Ситуация вовсе не казалась ей смешной.