почувствовать, что вы сами делаете, как и почему вы это делаете. Но этот — и последующие эксперименты на сознавание тела, если их выполнять серьезно, поведут вас по этому пути. Важно не "прогрессировать", а просто без напряжения идти вперед. Если вы будете считать, что вы "должны" быть способны делать то, что вам предлагают, вы сразу же ограничите то, что вы можете обнаружить-сознать-заметить тем, что вы уже знаете и чего ожидаете. Будьте, насколько это возможно для вас, принимающими, экспериментирующими, любознательными; то, что вы узнаете таким путем о себе — это пленительные и животворящие знания! Итак, еще раз:

Ходите, разговаривайте или сидите; сознавайте-замечайте проприоцептивные детали, никоим образом в них не вмешиваясь.

Не пугайтесь, если это покажется вам очень трудным. Вы так привыкли к поверхностным "коррекциям" своей позы, способа говорения и пр., что вам кажется почти невозможным продолжать идти таким образом, который осознается вами как "неправильный", или говорить "дурным тоном", даже если вы ясно понимаете, что любое поспешное произвольное изменение будет столь же эффективным, как новогодние решения. К тому же, скорее всего, ваше представление о том, что "правильно", вероятней всего, нездорово, основано на неправильной военной норме или на запомнившемся голосе какого-нибудь актера.

Вы можете внезапно обнаружить, что вы как бы разделены на ворчащего и того, на кого ворчат. Если это так, заметьте и прочувствуйте это так ярко, как только возможно. Если это удастся, прочувствуйте себя в каждой из ролей — ворчащего и "ворчимого". Наконец:

Сидя или лежа удобно, сознавайте различные ощущения тела и движения (дыхание, возникающие зажимы, сокращения желудка и пр.); обратите внимание, нет ли во всем этом определенных комбинаций или структур — того, что происходит одновременно и образует единый паттерн напряжений, болей, чувствований. Обратите внимание, когда вы сдерживаете или останавливаете дыхание. Соответствуют ли этому какие-нибудь напряжения рук, пальцев, перистальтика желудка, напряжение гениталий? Или, может быть, есть какая-нибудь связь между сдерживанием дыхания и напряжением ушей? Или между задерживанием дыхания и какими-нибудь тактильными ощущениями? Какие комбинации вы можете обнаружить?

Поскольку о трудностях в этом эксперименте сообщали почти все участники, мы начнем наш обзор отчетов с тех, кто представлял собой исключение: "Что касается сознавания телесных ощущений, я, очевидно, мог это проделать, и моей основной реакцией было: "Ну и что?". Это тип реакции, который мы уже ранее называли "доказательством своих возможностей". Это может, как в этом случае, принять форму выполнения эксперимента, чтобы покончить с ним, — прежде чем он в действительности начался.

"Когда я сосредоточился на теле, я заметил несущественные боли, в особенности в конечностях, которые я обычно не замечаю при нормальном протекании обычной деятельности". — Мы усомнились бы здесь в их "несущественности". Все может быть оценено как "несущественное", если не дать ему развиться и обнаружить свою значимость. Желание считать такие феномены "несущественными" — и таким образом не подлежащими заботе и ответственности — легко понять. Можно понять также сопротивления, которые рационализируются как опасения стать ипохондриком: "С детства я был болезненным, и меня приучали, и я сам приучил себя, не обращать внимания на телесные боли. Я немного позанимался этим экспериментом и убедился, что я могу до некоторой степени чувствовать свое тело, с его болями и напряжениями. Но дальше этого я не хочу идти, потому что, проучившись все детство не замечать своих телесных болей, зачем я буду теперь давать им волю занимать внимание моего ума?"

Если бы нашим намерением было всего лишь познакомить вас с теперешним неправильным функционированием вашего организма, и с этим вас и оставить, — выраженная позиция была бы неуязвимой. Но мы подчеркиваем, что это — предварительная работа, направленная на то, чтобы вы могли лучше ориентироваться в своей ситуации "организм-среда", как она сейчас существует. Специально в этом эксперименте мы хотим, чтобы вы рассмотрели хронические "бессмысленные" зажимы, напряжения и боли, существующие в вашем теле. Когда вы действительно почувствуете необходимость измениться на основе прямого замечакия-сознавакия ситуации, тогда будет уместно применять корректирующие процедуры.

Многие в этом эксперименте живо ощутили разделение на "ворчащего" и того, на кого ворчат: "Я обнаружил, что когда я сознавал как я говорю, сижу или хожу, я все время пытаюсь исправить что-то или лучше приспособиться к тому, что я делаю". Некоторые могли в большей мере отождествиться с "тем, на кого ворчат", взять его сторону: "Мне не только не было трудно избежать корректирования позы и речи, но я нашел это восхитительным! Я мог игнорировать ту часть меня, которая ворчала по поводу правильности".

Вот несколько отчетов тех, кто были изумлены и озадачены тем, что обнаружили в своих телах: "В начале мои чувства по поводу этого эксперимента были весьма нелестными. Я получил результат только спустя три недели. Я вдруг почувствовал себя узлом из мышц. Даже сейчас, когда я об этом пишу, я чувствую, будто части меня завязаны в узел. Наиболее жесткие напряжения внизу спины, сзади шеи и в верхних частях ног. Я также заметил, что когда я выполняю этот эксперимент, мой ум фокусируется на слабых возбуждениях или боли, и чем больше я сознаю это небольшое возбуждение, тем больше все мое сознание направляется на него, исключая все остальные части тела. Все это дало мне возможность понять, что сопротивления и мышечные напряжения — части одного и того же, или, может быть, вообще, одно и то же! Я иногда понимаю причины некоторых из напряжений, но до сих пор мне не удалось расслабить их ни в какой степени". — "Понимание", о котором здесь говорится, скорее словесного или "теоретического" рода; оно может быть совершенно правильным, но не содержит чувствуемой значимости, которая предшествует действительному расслаблению напряжений.

"Обычно — пока я не начал осуществлять этот эксперимент — я сознавал мои телесные ощущения лишь как общий фон, своего рода неопределенное ощущение общей жизненности и тепла. Попытка разделить это на составляющие ощущения вызвала подлинное изумление. Я заметил ряд напряжений в разных частях тела: в коленях и внизу бедер, когда я сидел на стуле; в районе диафрагмы; в глазах, в плечах, в дорсальной части шеи. Это изумило меня. Это было так, как будто мое чувствование вошло в чужое тело, с его напряжениями, ригидностями и зажимами, совершенно отличными от моих. Почти сразу же как я обнаружил эти напряжения, я смог их расслабить. Это вызвало во мне ощущение свободы и приподняло настроение: неожиданная свобода, удовольствие и готовность ко всему, что может случиться. Кроме этих приятных ощущений, я не заметил никакой тревожности или страхов, связанных с этими напряжениями