— Так это твой братишка — тот херувимчик с золотыми локонами и голубыми глазищами? — догадалась Клава.

— Он самый. Ты его видела, — с очевидной неохотой признал Флавиан.

— Да, и я подумала, что ты тайный педофил, раз подглядываешь за детьми, — хихикнула она.

Флаф шутку не оценил, покачал головой:

— Надеюсь, до такого я всё-таки не докачусь в своем падении.

— Ну, что ж ты так? — погладила его по плечу Клава, заглянула в лицо. — Можно подумать, тебя насильно заставили этим заниматься! Или… Что? Правда заставили?

Он промолчал и отвернулся.

Клава насторожилась. С чего бы это вдруг он решил перед ней открыться? Сам заговорил о себе, о своей семье, да еще с нею. Сейчас? Очень подозрительно!

— Ты должна вернуться в свой родной мир, — произнес он твердо, не глядя ей в глаза.

— Ну, вернусь когда-нибудь, — пробурчала Клава, сбитая с толку.

— Немедленно! — вспылил он вдруг. Схватил ее за руки, сжал в своих ладонях, но глаза не поднимал, словно был в чем-то перед ней виноват. — Ты собрала достаточно энергии, чтобы самой открыть портал. Это не так сложно, как кажется, ты справишься. Тебе опасно здесь находиться, понимаешь? Тебе нужно убираться из этого мира, не откладывая! Иначе ты пострадаешь.

— Что ты такое говоришь? — еще больше растерялась она. — Как я могу прямо сейчас? У Персика…

— Оставь своего кота здесь! — оборвал ее Флавиан. — Ты не сможешь его забрать с собой, заряда хватит только на одну тебя.

— Как это так?! Я никуда не уйду без Персика! — возмутилась Клава.

— Оставь его! — повторил Флаф. — Здесь ему ничего не угрожает. И здесь ему будет лучше. В твоем мире уже нет для него места, он мутировал. Там он не проживет столько, сколько может прожить здесь. Там он снова деградирует и вернется в состояние животного, а здесь проживет долгую жизнь разумного существа. Ты обязана выбрать для него лучшую судьбу и отказаться от него ради него самого.

— Подожди, как я могу… — пролепетала Клава, хлопая глазами, чтобы согнать невольно навернувшиеся слезы. — Но как я его брошу? Как он без меня? Как я без него?!

— Нет времени на раздумья, ты понимаешь?! — рявкнул Флаф, встряхнув ее за плечи. — Если задержишься, тебе грозит смерть!

— Почему?! — заорала она в ответ. — Почему вдруг?!

— Ты помнишь, как погиб Михаэль? — решился пойти ва-банк инкуб. — Это я столкнул его с башни. Я вызвал его на разговор, потому что ревновал, я вышел из себя — и сбросил его. Здесь даже мне ты не можешь доверять, понимаешь?

— Нет, не понимаю! — воскликнула она в смятении. — Я видела его воспоминания! Ты врешь — ты не сталкивал его, а наоборот хотел вытащить! Произошел несчастный случай!

— Но тебе неизвестно, почему это произошло!

— Так скажи мне правду! — потребовала Клава. — Объясни мне! А не отталкивай просто так!

— Просто? — с горечью усмехнулся Флаф. — Как будто я хочу выпускать тебя из рук!

— Правда? — недоверчиво и тихо спросила Клава. Положила ладонь ему на щеку, и он потянулся за ее рукой.

— Знала бы ты, как я ревную тебя ко всем этим парням! — прошептал он, улыбаясь так, словно готов заплакать.

— Но ведь ты знаешь, что они все для меня мало что значат, — ответила она. — Ты должен это понимать.

— Должен, но не могу поверить, — выдохнул он одним дыханием.

И Клава бездумно потянулась к его губам, они соединились в поцелуе, полном нежности, словно соревнуясь, кто готов уступить больше. Однако натура инкуба вспыхивала не хуже суккубьей сущности — и Клава только охнула, когда неожиданно оказалась лежащей на постели под тяжестью его тела.

— Можно?.. — шепнул он, вглядываясь в ее глаза, словно хотел там увидеть свою собственную вселенную.

— Займись со мной любовью, — тихо попросила она, стесняясь нахлынувшей кротости. — Без изысков и извращений. Просто войди в меня.

Дважды просить инкуба не нужно было. Припав к ее губам поцелуем, теперь полным страсти и требовательности, он вошел в ее лоно и, не найдя причину сдерживаться, стал сразу двигаться резко и глубоко, выбивая из нее вздохи и слабые стоны.

Клава крепко обхватила его руками и обвила ногами, словно боялась отпустить. Она раскрылась перед ним телом и душой, как не раскрывалась полностью, до дна души ни перед кем другим. Она желала его всем своим существом — не сущностью суккубы, а собственным телом и духом, словно ненадолго вернулась к себе прежней, той, что была всю свою жизнь…

— Ой! — вскрикнула она коротко.

Флаф немедленно прекратил толчки, вопросительно заглянул ей в глаза:

— Что-то не так?

Она не удержалась, расхохоталась:

— С тобой у меня постоянно что-то не так!

Он забеспокоился, слез с нее, трясущейся от смеха, внимательно посмотрел и даже потрогал, что там у нее такое произошло. И лицо его вытянулось, когда он поднес к глазам свою руку:

— Ни хрена себе… — пробормотал Флаф.

— Что? — привстала на локтях Клава.

Он показал ей — кровь на подушечках пальцев.

— Ты только что потеряла девственность.

— Да я ж вроде давно не невинная! — не поняла Клава.

— Понимай, как хочешь, а твоя девственная плева порвалась только сейчас, — заявил Флавиан с плохо скрываемой ноткой гордости.

— Почему? У тебя же агрегат меньше, чем у оборотня, не сравнить с щупальцами осьминога и шлангом пони! Я скорее поверю, что у меня там зубы кусачие выросли!

— Ты приняла меня на глубинном уровне и решила подарить мне свою девственность, — стоял на своем Флавиан.

Клава хотела еще что-то сказать, привести новые аргументы против этой нелепости. Но он взял ее за руку и поцеловал в костяшки на тыльной стороне ладони. А потом перевернул и коснулся губами запястья с венками. А потом уткнулся в сгиб локтя… А потом уже Клава плохо соображала, так как сама накинулась на него, придавила к кровати, оседлала — и наконец-то довела дело до конца, выжав из своего инкуба все причитающиеся соки.

Потом они долго лежали в молчании, тесно обнявшись, и это было, пожалуй, даже лучше, чем секс.

На тумбочке завибрировал коммуникатор Флавиана, запиликал сигналом входящего вызова. Инкуб дернулся было, но замер, точно боясь вырваться из рук Клавы.

— Не будешь отвечать? — удивилась она.

— Сирена, — с какой-то обреченностью провала произнес он.

Клава поежилась. Уж кого, а русалку она хотела бы видеть сейчас меньше всего.

В дверь постучали:

— Флаф! — раздался приглушенный голос директрисы. — Ты дома? Я знаю, что ты там! Я слышу звонок коммуникатора! Открой немедленно, если не хочешь тревожить своих соседей. И если не хочешь, чтобы я вошла без приглашения. А у меня есть право войти в любое помещение на территории Академии, Школы и города, ты сам это знаешь.