– Я туда не пойду, – сказал он как можно тверже. – И вообще, у меня нет времени.

– Но я специально купила тебе к чаю сладкое яичное суфле, чтобы тебе было проще есть его с твоим единственным зубом…

– Я не голоден, мисс, – быстро ответил Альби, но живот тут же выдал его громким урчанием. К счастью, он успел прикрыть рот ладонью, и Айрис не заметила отсутствия его последнего зуба. – Извините, я не совсем здоров. Наверное, съел что-нибудь не то.

– Что, так и не зайдешь?

– У меня сегодня много дел, мисс. Моя сестра… она мне кое-что поручила. – Он нарочно говорил отрывисто и грубо, словно стараясь установить дистанцию между собой и ею. На Айрис Альби по-прежнему старался не смотреть, но не слышать прозвучавших в ее голосе удивления и разочарования он не мог.

«Трус!»

– Все-таки загляни на секунду, я отдам тебе подарок, который обещала, – с улыбкой сказала Айрис, и ему все-таки пришлось войти в прихожую. Глаз он по-прежнему не поднимал, поэтому ему были видны только ее туфли, которые повернулись мысками в его сторону. Туфли были грязными, украшенный тесьмой подол платья тоже пропитался какой-то дрянью, и на нем красовалось большое коричневое пятно – должно быть, Айрис все же ступила во что-то, когда пришла на его улицу.

– Что ж, если у тебя нет времени… – Айрис слегка откашлялась. – Луис продал свою картину «Пастушка», для которой ты позировал, и я… То есть он передал мне для тебя некоторую сумму. Премию.

Альби почти не слушал ее. Сосредоточив все свое внимание на ковре под ногами, он думал о гнилых ступеньках, ведущих в угольный погреб, где мирно и бестревожно спала его ни о чем не подозревающая сестра. Айрис… Сайлас… Если он увидит их вместе…

– Одним словом, – сказала Айрис, – мы решили дать тебя три фунта. На новые зубы.

– Что?! – Альби удивленно вскинул голову и непроизвольно взглянул на ее приветливое лицо, на лучащиеся добротой глаза. Он, впрочем, сразу осознал, какую совершил ошибку, и, поспешно опустив взгляд, принялся с удвоенным вниманием изучать узор ковра.

– Три фунта на новые зубы от нас с Луисом! – с торжеством объявила Айрис. – Я знаю, что это довольно большая сумма, но… Кое-кто, возможно, решил бы, что я поступаю глупо, но ты всегда был для меня как младший брат, и… – Она немного помолчала, потом добавила совершенно другим тоном: – Мне очень жаль, но я просто не знала… Неужели ты с сестрой действительно живешь в этой ужасной трущобе?

Альби не ответил.

«Предупреди ее! Предупреди сейчас же! – твердил ему внутренний голос. – Ну, давай же! Предупреди ее, тряпка, слюнтяй, трусливый щенок!»

В смятении Альби принялся ожесточенно чесать руки – сначала одну, потом другую. Очень скоро на коже проступили капельки крови, но он все продолжал скрести себя грязными отросшими ногтями. Он видел, как Айрис сунула руку в карман передника, и ему захотелось оказаться как можно дальше от нее. Просто взять и перенестись в другое место. Ну почему, почему ей непременно нужно быть такой доброй?! Почему она не хочет оставить его в покое? Почему не хочет просто взять эти три фунта себе? Он не заслуживал этих денег. Напротив, он бы только обрадовался, если бы Айрис выбранила его, даже ударила, ведь он ее предал! И продолжал предавать даже сейчас.

«Скажи же ей, чертов дурак!»

Но, не сумев совладать со страхом, Альби быстро, по-воровски, схватил деньги и, юркнув в дверь, бросился бежать.

– Альби!.. – крикнула ему вслед Айрис, несомненно, потрясенная и уязвленная его грубостью, но мальчик и не подумал остановиться.

Вот и хорошо, думал он на бегу. В конце концов, он же не просил у нее этих денег, совершенно не просил! Тем не менее ему очень хотелось, чтобы ноги его запнулись о камень, чтобы он упал на мостовую или налетел на телегу или экипаж. Это было бы достойным наказанием за то, что он сделал.

– Мегалозавр – мегалозавр – мегалозавр… – Альби снова и снова повторял это слово, пытаясь сосредоточиться, но его язык почему-то начал заплетаться.

– Мегалозавр – мегалозарис – мегалозайрис – Айрис – Айрис – Айрис…

Вскоре он задохнулся и перешел на шаг. Грудь его раздирали рыдания, нос заложило, но глаза оставались сухими.

***

Когда Альби вошел в аптеку, его щеки и верхняя губа были покрыты коркой засохших соплей, а белки глаз сделались розовыми, как шербет. Пальцами одной руки он на ходу счищал эту корку, а в другой сжимал деньги, не решаясь убрать их в карман или разжать кулак хотя бы на секунду.

– Эй, что ты здесь забыл, голодранец? А ну, проваливай! – прикрикнул на него дантист-хозяин, загораживая от Альби витрины с зубными протезами.

– Я за зубами! У меня есть деньги! – с вызовом ответил Альби, не спеша, впрочем, показывать хозяину свои сокровища. Однажды он видел, как торговца рыбой зарезали за две гинеи.

– Покажи! – потребовал хозяин.

– Не покажу, пока вы не покажете мне лучшие протезы из моржовой кости!

– Откуда у тебя столько? Кого-нибудь надул, смошенничал? Или украл?..

– А вам-то что за дело? Заработал – вот откуда.

Хозяин аптеки отступил в сторону – впрочем, на всякий случай он все же крепко держал мальчика за плечо куртки.

Зубы лежали на прилавке – великолепные, жемчужно-белые, драгоценные. Полированная кость сверкала, каучуковая основа в форме десен была приятного нежно-розового цвета.

– У меня есть три фунта, сэр, – проговорил Альби, напуская на себя важный вид. – И я хотел бы приобрести протез из моржовой кости. Правда, он стоит на три шиллинга больше, но, быть может, вы мне уступите? Сейчас, когда открылась Великая выставка, у вас должна быть хорошая торговля… Я слышал, зубы из моржовой кости лучше других – они не трескаются, как фарфоровые, и не желтеют, как зубы Ватерлоо.

Дантист задумался. Ожидая ответа, мальчик украдкой проверил деньги и вдруг обнаружил, что сжимает в кулаке не три фунта, а пять. Пять банкнот по одному фунту.

Айрис… Почему она так поступила? Потому что увидела, в какой развалине он живет, или потому что узнала, что его сестра больна?

«… Ты всегда был для меня как брат».

– Нет уж, – сказал дантист. – Три фунта маловато за такие зубы.

– Я ошибся, – ответил Альби. – Денег у меня хватит и еще останется. Давайте скорее зубы!

– Только не вздумай вставить их и удрать, – предупредил хозяин. – Я все равно тебя поймаю и вобью их тебе в глотку. – С этими словами он отпер маленьким ключом самую большую витрину и вручил мальчику протезы.

Моржовая кость сверкала белизной, петли и крючки из тонкой золотой проволоки напоминали творение искуснейшего ювелира. Альби никогда не видел и тем более не держал в руках такой красоты. Засовывая протез в рот, он дрожал от волнения.

Но протез оказался слишком велик. Он целиком заполнил рот мальчика, уперся в щеки и в нёбо, а когда Альби попытался заговорить, то издал лишь нечленораздельное шипение.