Она улыбнулась, глядя в зеркало, и ответила:

— Я тоже тебя хочу.

Когда Дафна встала и повернулась к нему, дьявольский огонь в ее глазах не мог не заставить Макса задуматься. Возможно, леди Ротерстоун проводит слишком много времени в его компании и он оказывает на нее дурное влияние. В это время жена потянула его к креслу.

Он пошел охотно и не сопротивлялся, когда она довольно сильно толкнула его, предлагая сесть.

Макс ждал с сильно бьющимся сердцем. Ее необычное настроение лишь усиливало волнение. Сегодня она была непредсказуема. Перед ним возникла новая Дафна, которой он раньше не знал.

Возможно, это как-то связано с музыкой? Но, так или иначе, что-то заставило эту женщину дать волю страсти, которой он в ней никогда не замечал.

Она расстегнула его панталоны и опустилась на колени. Сначала она взяла его фаллос в руки и стала ласкать, а когда наклонилась и взяла его в рот, лаская губами и языком, Макс лишился способности не только соображать, но и дышать.

Он прижал к себе ее голову — запустив пальцы в густые шелковистые волосы, следя затуманенным взором, как она играет языком с его восставшим естеством.

Спустя мгновение он откинулся на спинку кресла, издав стон наслаждения и предоставив Дафне продолжить свою восхитительную работу. Каждым движением рук, губ и языка она приближала его к краю. Его ноги напряглись. Когда Макс вплотную подошел к грани, она резко остановилась.

Подняв голову, она прошептала, облизнув влажные губы:

— Ложись в постель. Раздевайся.

Макс решил, что ему нравится этот приказ. Да, он шокировал его, поскольку исходил от его скромной жены. Но… какой мужчина в здравом уме стал бы возражать?

Улыбнувшись, правда, не слишком уверенно, он сделал то, что она просила.

Возможно, конечно, Дафна обрела уверенность в своих силах и убедилась в своей власти над ним. Однако Макса не оставляло ощущение, что она в ярости.

Женщина…

Ему не хотелось ни о чем думать. Ему нравился исходящий от нее жар. Он, разумеется, любил свою Милую славную Дафну, но эта более уверенная, более искушенная женщина не могла оставить его равнодушным. Она затронула нечто, спрятанное в таких глубоких тайниках его души, что он и думать забыл об их существовании. То, чем он никогда ни с кем не делился. Ведь разве может нормальный мужчина требовать такого поведения от собственной жены?

Разве что от любовницы. Но Максу теперь не нужны были любовницы.

Дафна молча следила, как он раздевается и идет, обнаженный, к постели. Когда он лег, она встала и направилась к нему. Остановившись у кровати, она лениво вытащила черепаховый гребень из волос и тряхнула головой, чтобы золотистые пряди рассыпались по плечам. Не снимая платья, она забралась на постель. Огонь в камине заставлял яркую ткань светиться, и Максу на секунду показалось, что его маркиза одета в языки пламени.

— Сегодня, — сказала она и подползла к нему на четвереньках, — я использую тебя для своего удовольствия, Ротерстоун. Полагаю, я должна была тебя предупредить.

— Действуй, дорогая. — Он лежал на спине, в чем мать родила, и, судя по эрекции, был готов к «использованию».

Она задрала свои пышные юбки и оседлала обнаженного мужчину.

В ярко-красном платье она выглядела посланницей самого сатаны, только что явившейся из ада, чтобы совращать земных мужчин. В этот момент она могла превратить Макса в своего раба. Он знал, что не устоит перед искушением.

Когда она медленно наклонилась вперед, чтобы поцеловать мужа, он уже содрогался от нетерпения. Потом она взяла рукой его фаллос и направила его внутрь себя.

Приняв его, она застонала от удовольствия.

И началась бешеная скачка. Наблюдая за женой, Макс подумал, что у него скорее всего нет шансов выжить.

Скачка продолжалась. Дафна откинула голову и оскалила зубы — ну чем не Дьяволица?!

Почувствовав непреодолимое желание ласкать ее груди, Макс завозился с лифом платья, нахмурился, поскольку произведение портновского искусства никак не поддавалось, и одним движением разорвал ткань. За платьем последовал корсет, и очень скоро он с наслаждением увидел, как перед его глазами в такт скачке поднимаются и опускаются маленькие упругие полусферы. Макс приподнялся на локтях, поймал губами один сосок, резко втянул его и застонал от наслаждения.

Не прекращая двигаться, Дафна прижала его голову к своей груди. Ее затвердевшие соски требовали ласки.

Когда он легонько сжал сосок зубами, она тоже застонала и, упершись руками в плечи мужа, заставила его снова опустить голову на подушку. В ее глазах плескался дикий чувственный голод.

А потом она принялась сама ласкать свое тело… свои груди… и Макс почувствовал, что теряет над собой контроль. Его хваленое самообладание развалилось на части, как старый корабль в бушующем море.

Макс издал хриплый крик и перестал сопротивляться неизбежному. Неудержимая сила ее страсти захлестнула его, лишила разума и воли. К вершине наслаждения они вознеслись вместе.

Какое-то время Макс не мог ни говорить, ни даже дышать.

Он поверить не мог, что его маленькая супруга обладает такой силой. Но она довела его до состояния блаженного ступора. Он был расслаблен, лишен воли, покорен.

Дафна отстранилась — их тела разделились — и покинула постель. Она отправилась, решил Макс, избавиться от остатков погибшего платья. Он натянул простыню, чувствуя себя слишком обессиленным, чтобы шевелиться. Из последних сил он следил, как жена сбросила платье на пол и, обнаженная, направилась к гардеробной за другой одеждой.

Но маркиза-демон слишком утомила его, и очень скоро Макс провалился в крепкий сон без сновидений.

Дафна смотрела на спящего мужа. Как же он красив!

«Ублюдок».

Она никогда раньше никого не совращала, но считала, что справилась с этой задачей. Этой ночью она и сама испытала такую дикую похоть, какой никогда не знала.

Возможно, она чувствовала себя грязной, сотворив такое, но ни о чем не жалела. Ей даже понравилось. И в конце концов, клин клином вышибают. Врага легче всего побить его же оружием.

Теперь он будет спать глубоко и долго, как всегда после соития. А у нее есть время, чтобы выяснить, что этот человек от нее скрывает.

Вообще-то жаль, что ей пришлось прибегнуть к таким методам. Возможно, это вовсе даже не война, если одна из сторон не осознает, что ведет военные действия. Но, имея дело с таким сильным противником, как маркиз Ротерстоун, можно использовать любые средства.

В любом случае, если ему не понравилось то, что она сделала сегодня, винить в этом он мог только себя. Именно он подал ей идею.

Полностью удовлетворенная и испытывающая слабую боль между ног, Дафна выждала еще несколько минут, убедилась, что муж крепко спит, и тихо вышла из комнаты. Держа медный подсвечник со свечой, она бесшумно прошла по темному коридору в спальню Макса.