– Я тоже не испытывал ничего подобного.

Алиса криво улыбнулась.

– Я имела в виду совсем не это. Я сказала, что еще никогда не целовалась так раньше. А вот ты – наверняка.

Джесси ухмыльнулся.

– Робби предстоит еще многому научиться. И я рад, что не ты будешь его учительницей.

– Я тоже, – сказала она, когда поезд остановился на Кони-Айленд. – Откуда начнем?

– С толстой леди?

Алиса рассмеялась.

– На самом деле никакой толстой леди нет!

– Конечно есть. Это же Кони-Айленд. Идем.

Джесси повел ее сквозь толпу и остановился перед кабинкой, в которой рекламировались комические уродцы.

Человек с мегафоном кричал:

– Спешите, спешите, спешите! Мы покажем вам настоящее представление, если у вас сыщется в кармане пара монет. Самые странные достопримечательности на острове, собранные с четырех сторон света. Как насчет леди без головы? Есть худые, а есть толстые…

– Мы должны взглянуть на леди без головы, – заявила Алиса, с улыбкой глядя на Джесси.

Она уже собралась подойти к окошку билетной кассы, когда Джесси схватил ее за руку:

– У тебя глаза становятся такими зелеными, когда ты улыбаешься. Они похожи… они похожи на изображения тропических морей в книгах. Они живые. – Он придвинулся к ней вплотную.

– Если ты поцелуешь меня сейчас, мы задержим очередь, потому что я не уверена, что сумею быстро оторваться от тебя, – прошептала она.

Он убрал с ее лба прядь волос.

– Договорились, никаких поцелуев. – Но потом Джесси добавил: – Пока что. – И его слова воспламенили ее воображение, ведь она попыталась представить, что же случится, когда они наконец смогут поцеловаться.

Они побродили по «Залу диковинок и чудес», потом Джесси предложил ей покататься наперегонки на электромобилях, и она позорно проиграла ему, поскольку шанса попрактиковаться в езде ей еще не выпадало.

– Но ведь у тебя нет своей машины, верно? – воскликнула она, когда он помог ей вылезти из-за руля. – Балетные танцоры не могут позволить себе личное авто.

– Нет, конечно, но раньше я жил напротив гаража, и Вик, которому тот принадлежал, разрешал мне и остальным окрестным ребятишкам посидеть в автомобилях и даже прокатиться на них вокруг площадки, пока их владельцы поворачивались к нам спиной.

– А ты мог врезаться во что-то? – поинтересовалась Алиса.

Джесси сделал вид, будто оскорблен ее вопросом до глубины души.

– Ты разве не видишь, как ловко я с ним управляюсь?

– Я видела, как ты несколько раз врезался в зад моего электромобиля!

– Я всего лишь хотел убедиться, что ты помнишь о том, что еще жива.

– Об этом трудно забыть, – негромко ответила Алиса.

Джесси уже обнял ее за плечи и собрался привлечь к себе, но вовремя спохватился.

– Никаких поцелуев. Таковы правила. Как насчет самых плохих итальянских спагетти из всех, которые ты когда-либо пробовала?

Он помог ей открыть двери «Итальянской кухни», предлагавшей спагетти по двадцать центов за порцию.

– Разве я могу сказать «нет»?

Они уселись за грязный столик, и Джесси заказал красное вино и спагетти, порция которых оказалась огромной, словно гора, так что она едва видела его поверх вершины.

– Ты не обидишься, если я все не съем? – спросила она.

– Если ты съешь их все, то станешь Самой Толстой Леди на Кони-Айленде, – с улыбкой ответил он. – Только не думай, что это настоящие итальянские спагетти.

– А какими они должны быть, настоящие?

– Больше чеснока. Свежие травы. И немного соуса в пасте.

Алиса отпила глоток вина.

– Ты говоришь так, словно перепробовал кучу спагетти на своем веку.

– Имея такую фамилию, как Валеро, разве я могу быть кем-нибудь еще, кроме итальянца?

– Когда твои родители эмигрировали сюда?

– В 1919 году. Сразу же после войны. – Он ловко намотал спагетти на вилку.

– Ты живешь с ними? – Алиса задала свой вопрос в тот же момент, как Джесси пообещал:

– Когда-нибудь я обязательно приготовлю тебе настоящие спагетти.

От удивления Алиса даже забыла, о чем спрашивала его.

– Ты умеешь готовить?

– А ты – нет?

Покраснев, она уткнулась в свою тарелку.

– Я никогда не пробовала.

– Эй. – Джесси перегнулся к ней через стол. – Я пошутил.

– Знаю. Просто сегодня я вдруг поняла, что ничего не умею в жизни. Я не умею водить авто. Не умею готовить. Я никогда не была на Кони-Айленде. Пожалуй, это мне следует извиниться за то, что я выросла избалованным ребенком в Верхнем Ист-Сайде.

– Ты нисколько не избалована. Достаточно разок станцевать в «Пале-Гарнье»[11], когда после выступления поглазеть на тебя приходят богатые парижанки, чтобы понять, что значит быть избалованной.

– Даже не знаю, на что в твоих словах обратить внимание в первую очередь, – не веря своим ушам, заявила Алиса. – Ты танцевал в «Пале-Гарнье»? И насчет парижанок я обязательно расспрошу тебя, но пока танцовщицу во мне интересует все остальное.

Джесси покраснел.

– Да, я танцевал в «Пале-Гарнье».

– Ты очень хорош.

– Знаю, – согласился он, и Алиса поняла, что он не хвастает. Он просто констатировал факт. Танцовщиком он был потрясающим. И заслужил право гордиться этим.

Алиса отодвинула тарелку.

– Больше не могу съесть ни кусочка.

– Для крошечной балерины ты справилась на удивление хорошо.

– Едва ли меня можно назвать крошечной. Ростом я выше большинства женщин.

– Я чувствовал твое тело. Ты можешь быть высокой, оставаясь при этом крошечной.

Алиса выразительно приподняла брови.

– Нам нужно чем-нибудь заняться, чтобы ты перестал со мной флиртовать. Давай сходим на колесо обозрения.

Но когда они подошли к колесу обозрения, Алиса обнаружила, что очутилась здесь в еще большей опасности, чем в «Итальянской кухне». Они оказались вдвоем, взаперти в тесной кабинке, которая должна была подняться в небо. Поначалу Джесси уселся подальше от нее, и она окинула его вопросительным взглядом.

– Увидишь, – только и сказал он.

И она действительно увидела, причем очень скоро. Кабинки начали подниматься, но при этом перемещались и в горизонтальном направлении, раскачиваясь из стороны в сторону, как сумасшедшие, так что Джесси буквально свалился со скамьи и едва не приземлился ей на колени.