всего, в канун старого Нового Года. За время их существования было насочинено порядочное количество текстов и стихов. Но, как это часто бывает, «что имеем, не храним». Многие тексты безвозвратно утрачены. Я хотел бы оставить для истории хотя бы то, что есть. Для живых участников – это повод вспомнить молодость. Для нового поколения – своего рода вызов: попробуйте сделать нечто подобное.

Первый капустник Института языкознания на Волхонке увидел свет в 1967 г. Своим появлением он обязан стечению трех обстоятельств. Во-первых, волею судеб среди сотрудников Института в это время оказалась одновременно целая плеяда талантливых авторов. Во-вторых, на редкость талантливой была в этот период аспирантская молодежь – ударная сила актерского цеха. Но самое главное, в Институте появилась очаровательная Вероника Телия. Как это у нас пелось:

В эпоху Мусы Бобыревой

столы ломились от ситро.

Сказала Телия с Ростова:

у вас типичное не то.

Сказала ты холоднокровно:

ваш пансион мне надоел.

Щоб мне так жить, за месяц ровно

иметь мы будем громких дел.

Я вам не скажу за Якобсона,

(до него добраться нелегко),

но от Балаяна до Арона

все запляшут румбу и танго.

Теперь сотрудники при деле,

несут с капустой пироги…

Цыгане к выходу надели

со страшным скрипом сапоги.

Я вам не скажу за всех пижонов,

может, есть шикарней в Санта-Фе,

но ты, босяк, носил таких фасонов!

И таких фартовых галифе!

Смешались мысли у член-корров,

и все забыли про бонтон.

Микаркин смотрит без укора,

когда танцуешь ты чарльстон…

Я вам не скажу за всю планету.

Может, где почище есть дыра.

Но нигде, наверно, места нету,

где бы так резвились доктора.

Уже под дверью гоп-компанья,

и произносишь ты: «Вперед!»

наш хор подходит к фортепьяне

и диким голосом орет.

Я вам не скажу за Коста-Рику,

Коста-Рика очень далека,

но шарман-лингвистку Веронику

обожают все наверняка!

(Комментарий: Муся Бобрева – лицо, без которого первый капустник был бы невозможен, ответственная за культмассовую работу в тогдашнем месткоме; Александр Балаян – аспирант Н.Д. Арутюновой; Арон Долгопольский – ныне профессор университета в Хайфе; Микаркин – вахтер Института с непростым характером).

Именно Вероника пробудила дремавшие до того творческие потенции Института, раскрутила мощный механизм, который действовал полтора десятка лет. Как можно было бы определить ее амплуа? Режиссер-постановщик? Хормейстер? Завлит? Ответственный по связям с общественностью? (напомним, что в те времена капустник не мог выйти без одобрения партбюро, и в этом процессе ее личный шарм играл не последнюю роль). Итак, капустник – это Вероника.

Авторы.

Наиболее тароватые из них: В.А. Виноградов, Е.М. Вольф, Т.В. Булыгина-Шмелева, А.Б. Долгопольский, М.Е. Алексеев, А.В. Михеев, и др. Но надо сказать, что полноправным соавтором каждый раз выступал капустный Ансамбль. Ведь окончательная редакция и большинство лучших хохм рождались во время репетиций.

Актеры.

Условно делились на безотказных (вроде А. Василевича и примкнувшего к нему позже М. Алексеева), которые играли всегда и которым поручали главные роли; надежных (Б. Нарумов, Г. Ермушкин, А. Чеченов, В. Мошкало, Г. Пюрбеев), которые всегда были на подхвате; зачетных (типа блистательных С. Никитиной или В. Порхомовского) – выступали по мере вдохновения; одноразовых (В. Плунгян, И. Кормушин, A. Шахнарович, Ю. Сорокин и множество других, в том числе безвестных ныне аспирантов) и, наконец, палочек-выручалочек, в последний момент заменявших выбывших актеров (М. Архангельская, М. Журинская, В. Калыгин).

Хор.

Постоянно меняющийся коллектив людей со слухом и голосами ниже среднего, но с неутомимой жаждой повеселить и повеселиться. Хористы выполняли большой объем работ. Их выходная песня задавала тон всему спектаклю, а присутствие (даже незримое) на сцене помогало основным актерам справиться с волнением. Попутно они заполняли паузы, участвовали в проходных немых сценах, выносили разнообразный реквизит и, конечно, постоянно подсказывали из-за кулис слова текста. Всех участников хора сейчас, конечно, не перечислишь, но его самым главным цементирующим составляющим была B. Постовалова, которая с редким мастерством умела организовать поющую разноголосую массу. Особо следует сказать о музыкальном руководстве. Ведущая роль здесь принадлежала самой В. Телия, но несколько раз приглашались сторонние специалисты. Среди них выделялась Элеонора Вольская, которую все звали просто Ляля. Это был большой профессионал. Достаточно сказать, что даже сейчас, будучи уже далеко не первой молодости, она неплохо зарабатывает музыкальными уроками, находясь на ПМЖ в Германии.

Музыкальное сопровождение.

На первых порах за роялем сидела Л.А. Покровская. Затем она переехала работать в Ленинградское Отделение. Некоторое время ее замещала Л.И. Лухт, но подлинным счастьем для всех нас было появление на месте тапера «варяга» из Института русского языка Бориса Шварцкопфа. Его темперамент, остроумие и самоотверженность пришлись как нельзя кстати.

Реквизит.

Костюмы и прочие детали реквизита (как правило, бесхитростного) конструировались по преимуществу самими участниками. Но были и свои признанные специалисты – Е. Иванова (впоследствии Василевич), Н. Колесник, М. Журинская. Особенно удачно костюмерный цех работал в тех случаях, когда требовалось придать актеру-мужчине женский образ. Здесь наблюдался неизменный творческий подъем, и фантазия била ключом.

Репетиции.

О репетициях следовало бы писать отдельную книгу. Дело в том, что большая часть того наслаждения, из-за которого, собственно, мы и затевали всю кутерьму капустника, приходилась на этап репетиции. Это был своего рода клуб, в который приходили не только участники спектакля, но и сочувствующие. Это было Общение, Единение, отдых, полет мыслей необыкновенных; масса мелких творческих открытий, зачастую забываемых уже к следующей репетиции. И все в одном флаконе.

Гастроли.

Да, слава о наших капустниках была столь громкой, что время от времени коллеги из Института русского языка приглашали нас к себе повторять спектакли, а один из капустников был повторен дважды – еще и в Издательстве «Энциклопедия».

Итак, я представляю материалы капустников. Они следуют в строго хронологическом порядке. От первых капустников осталось 2 – 3 песни и самые смутные воспоминания об участниках и сюжете. Зато для последних есть полные тексты, но и тут за давностью лет мы даже коллективными усилиями не смогли вспомнить фамилии некоторых участников, и я вынужден был в графе «фамилия» ставить прочерк.

Последний капустник готовился в самый разгар перестройки (1986 г.). Он так и не был доведен до конца, но остался в виде фрагментов и наметок. Именно в таком виде, собственно, и поступал материал в руки коллектива, а конфетка получалась в ходе репетиций.