1 декабря в 18.00 (время отмечено в документе) состоялось объединенное заседание бюро Ленинградского обкома и горкома ВКП(б). В решении говорилось: до прибытия правительственной комиссии поручить комиссии в составе П. Н. Королева (председатель), Б. П. Позерна, Л. К. Шапошниковой, И. И. Гарькавого, Н. Ф. Свешникова, И. С. Каспарова и др. разработать конкретные мероприятия, связанные о похоронами Кирова, и внести их на утверждение бюро обкома и горкома ВКП(б) и правительственной комиссии. Поручить Позерну немедленно выехать в Толмачево для извещения Марии Львовны о смерти Кирова. Поручить Медведю, Свешникову и Марии Львовне принять необходимые меры к тому, чтобы все документы и материалы, находящиеся в кабинете и квартире Кирова, были в полной сохранности[416].

Спустя некоторое время бюро обсудило практические мероприятия по организации похорон Кирова. Среди них — проведение траурных митингов рабочих вечерней и ночной смен, подготовка текстов сообщений о смерти Кирова от обкома, горкома ВКП(б), Ленсовета, ленинградских профессиональных союзов, а также организация сбора воспоминаний и документов о жизни и деятельности С. М. Кирова.

В Ленинградском партийном архиве хранится подлинный документ, написанный рукой Н. Ф. Свешникова:

«1-го декабря 1934 г. 21 час. 30 мин. Мы, нижеподписавшиеся, начальник Оперода Ленинградского УНКВД Губин, зав. особым секторов Дубровская составили настоящий акт в том, что произвели опечатание мастичными печатями кабинета товарища Кирова, состоявшего из двух комнат.

Наложены печати: одна на двери с внутренней стороны второй комнаты кабинета, а другая на двери кабинета, выходящей в приемную.

1 декабря 1934 г.»[417].

Под документом подписи всех трех названных лиц.

Тогда же была составлена опись всего, что было на письменном столе кабинета Кирова и в ящиках. Среди них различные мандаты, письма, конспекты его выступлений на пленумах обкома и горкома, пометки Сергея Мироновича на листках блокнотов, альбомы, подаренные ему от заводов и фабрик.

Отдельно в пакет были сложены и описаны, а потом и опечатаны все документы и личные вещи, которые находилась при Кирове в момент его смерти. Среди них; карманные часы и ножик в футляре, пенсне, пятьдесят шесть червонных рублей, обломок расчески, два носовых платка, два небольших карандаша, мандат члена Президиума ЦИК СССР за № 178, пропуск № 1 на имя Кирова с грифом «Повсюду», пропуск на партийный актив на 1 декабря 1934 года во дворец Урицкого, лечебная записка от Ленинградской лечебной комиссии о состоянии здоровья Марии Львовны на 20 октября 1934 года, письма сестры Кирова Елизаветы Мироновны Верхотиной, работницы «Скорохода» Г. Либиной, телеграммы, сводки, спец. сообщения НКВД, конспект предстоящего доклада на партактиве 1 декабря на 66 страничках отрывного блокнота[418].

2 декабря в квартире С. М. Кирова в присутствии Н. Ф. Свешникова, начальника Управления НКВД по Ленинградской области Ф. Д. Медведя, сотрудников НКВД Буковского, Котомина, Мурзина осмотрены спальня, столовая, библиотека, кабинет. Все секретные материалы отнесены в отдельную комнату и опечатаны. Опечатан несгораемый шкаф, библиотека и книжная полка в кабинете. Печати сургучные, причем одна — Ленинградского обкома ВКП(б), другая — личная — начальника Управления НКВД[419].

Ключ от запечатанной комнаты передан на хранение Свешникову.

Документ написан химическим карандашом под копирку рукой Свешникова, всего в двух экземплярах. Один для него, другой — для Медведя. Все бумаги тщательно сберегались. Никто не мог взять ни одной из них. Например, для организации похорон Кирова понадобились его ордена, которые были опечатаны вместе с бумагами. В связи с этим уже 2 декабря в присутствии жены Кирова — Марии Львовны — зав. особым сектором обкома ВКП(б) Николай Федорович Свешников и два сотрудника НКВД Буковский и Василевский произвели вскрытие комнаты в квартире Кирова и взяли ордена. После этого все снова было опечатано двумя печатями: обкома и НКВД[420].

Среди тех слухов и легенд, которые распространяются сегодня, весьма живучим оказался миф, что все документы первого декабря были уничтожены, дабы скрыть все нити, могущие пролить свет на обстоятельства убийства. Могу заверить: ни одного документа, ни одного клочка из архива С. М. Кирова тогда не пропало. Более того, решением Политбюро ЦК ВКП(б) была создана комиссия по сбору документов, воспоминаний. В ее состав входили: М. Д. Орахелашвили, М. С. Чудов, Б. П. Позерн и А. А. Жданов. Как только И. Д. Орахелашвили приехал в Ленинград, ему были переданы все ключи — от кабинета в Смольном, комнаты в квартире Кирова, а также сейфов и шкафов. В Ленинградском партийном архиве хранится подлинный документ — расписка Орахелашвили: «Ключи от комнаты и несгораемого шкафа от Свешникова получил. Печать в сохранности». Идентичная его расписка есть и по кабинету Кирова в Смольном[421].

Составление описей всех материалов делали Н. Ф. Свешников, В. П. Дубровская, А. А. Платонова. Последние трое долго работали вместе с Сергеем Мироновичем, и он им полностью доверял. Имеются свидетельства об этом самого Кирова. Так, в одном из писем жене в сентябре 1934 года он писал: «Если тебе что-либо будет нужно, обратись к Свешникову, он поможет». Или другое кировское замечание: «…когда Николай Федорович на месте (в Смольном. — А. К), я всегда спокоен».

В связи с кировским наследием 22 декабря за подписью Орахелашвили была направлена Жданову и Чудову записка:

«Сбор, разбор и прием архива С. М. Кирова закончен. Фонд материалов, находившихся на квартире за все эти годы оказался весьма значительным. Материалы ЦК сданы в СО. (Секретный Отдел. — А.К.). Материалы обкома остаются здесь. Собственно личный архив Сергея Мироновича, сравнительно небольшой, состоит главным образом из 1) писем, обращений к нему (письма членов П.Б. [Политбюро] — тт. Сталина и Орджоникидзе отделены особо). 2) Конспекты к его докладам, лент переговоров по прямому проводу (записок периода Северного Кавказа — Астрахань, Тифлис — Баку). Обнаружена собственноручная запись краткой автобиографии (вероятно писал еще в Баку). Также две тетради с выписками из литературных произведений периода ученичества…

Сегодня я выезжаю обратно в Москву»[422].

В целом кировский архив сохранился неплохо. Тем не менее на сегодняшний день мы не располагаем всеми письмами Кирова к Сталину и Сталина к Кирову. Поиск их, несомненно, важно продолжить.