Их линия пересечения rs является движущейся осью этого колебания. Когда Земля находится в а или b, планета достигает крайнего предела девиации в точке t, а когда Земля отходит от а, планета в то же время отходит от t с той же скоростью, причем наклон круга девиации уменьшается и, когда Земля достигает b, планета достигает узла r этой широты. Но в этот момент две плоскости совпадут и разойдутся в разные стороны, так что остальной полукруг девиации, который ранее был южным, теперь будет северным, и Венера, которая до того находилась в северной широте, возвратится туда же и в этом колебании никогда не пойдет к югу. Точно так же Меркурий будет отклоняться только на юг. Для обеих планет период составляет 1 год.

Ниже мы приводим числовые данные, принятые Коперником:

Коперник, как будто подумав, что, может быть, слишком близко придерживается Птолемея, дает и другое объяснение отклонения, допуская, что центр планетной орбиты лежит вне плоскости орбиты Земли, всегда с одной и той же стороны от нее, но на расстоянии, меняющемся в течение года.

В целом эта теория широты была лишь небольшой модификацией теории Птолемея. Вполне естественно, что Птолемей должен был испытывать большие трудности с представлением широт, ведь ему пришлось проводить линию узлов через Землю, а не через Солнце. Но Коперник тоже допустил ошибку, хотя и в меньшей степени, позволив ей пройти через центр земной орбиты. Это сместило узлы, так что у планеты оказалась некоторая широта, хотя ее не должно было быть вообще (или она должна была быть в эклиптике), и величина этой широты менялась в зависимости от положения Земли на ее орбите. По той же причине наибольшая северная широта планеты оказывалась отличной от ее наибольшей южной широты, и разница между ними также как будто изменялась в зависимости от положения Земли. Неудивительно, что ему пришлось допустить колебания орбит.

На теории широт заканчивается бессмертный труд «О вращении небесных сфер». Совершенно независимо от дерзкой теории движения Земли, которую даже его противники (по крайней мере те из них, чье мнение хоть чего-то стоит) признавали достойной великого ума, книга сразу же вознесла ее автора на одну высоту с Гиппархом и Птолемеем. Впервые с опубликования «Синтаксиса» астроном произвел на свет труд, который занял место этого испытанного временем памятника греческой науки. Это был не просто комментарий к «Альмагесту», не просто очерк соперничающей теории планет, как у Аль-Битруджи и Фракасторо; эта новая книга представляла собой полный пересмотр всего содержания работы Птолемея и дала новые теории и новые таблицы движения планет, которые практически не зависели от учения о движении Земли и могли применяться даже теми, кто выступал категорически против этого учения. Основные элементы планетных орбит были заново определены, и, хотя это было сделано на основе совершенно недостаточного количества новых наблюдений, в то время этого недостатка, по-видимому, никто не заметил.

Другой и более серьезный изъян, отчасти вызванный нехваткой новых наблюдений, отчасти чрезмерным доверием к точности наблюдений Птолемея, заключался в том, что Коперник во многих случаях держался слишком близко к своему великому предшественнику. Человек, свергнувший Землю с ее величественного положения центра Вселенной и распознавший, что она всего лишь одна из планет, все же был вынужден уделить ей исключительное положение в своей новой системе. Хотя Коперник и сказал, что «в середине всего стоит Солнце», в своих планетных теориях он исходил из того, что центром всех движений является центр земной орбиты, отличный от положения Солнца. А год, то есть период обращения Земли, был тесно связан с движением двух внутренних планет по долготе и по широте, и то же самое верно для движения внешних планет по широте, так что Земля оказалась почти столь же важным небесным телом в новой системе, как и в старой. Помимо того, движение Земли не особенно упростило старые теории, ибо, несмотря на исчезновение нежелательных эквантов, систему все еще переполняли вспомогательные круги. Однако это, по всей видимости, для Коперника не было недостатком, потому что свой «Малый комментарий» он завершает следующими словами: «Таким образом, Меркурий движется при помощи всего семи кругов, Венера – при помощи пяти, Земля – при помощи трех, а Луна вокруг нее – при помощи четырех; наконец, Марс, Юпитер и Сатурн – при помощи пяти кругов каждый. Таким образом, для Вселенной будет достаточно 34 кругов, при помощи которых можно объяснить весь механизм мира и всю хорею планет».

Кеплер был не так далек от истины, когда сказал, что Коперник не знал, насколько он богат, и больше стремился истолковать Птолемея, чем природу (хотя подошел ближе к этому, чем кто бы то ни было другой), поскольку не смог увидеть, насколько ненужными были эти вариации широты, и относил колебания к плоскостям эксцентров, следуя не движению этих эксцентров, a (quod monstri simile sit) движению Земли – тела, которое не имело к ним никакого отношения.

Коперник, однако, прекрасно сознавал, что он лишь положил начало реформе астрономии и что предстоит проделать огромную работу, прежде чем она будет завершена. Он сказал Ретику, что ликовал бы не меньше Пифагора, когда тот открыл свою теорему, если бы смог согласовать свою планетную теорию с наблюдаемыми положениями планет хотя бы в пределах 10′. Однако достигнутая им точность на самом деле была очень далека даже от этого скромного предела. Конечно, поскольку накапливалось все больше наблюдений, выявлявших ошибки в теории, он мог поставить эпицикл на эпицикл, чтобы разделаться с этими ошибками, ведь это все равно что выразить функцию рядом членов, включая синусы и косинусы углов, пропорционально времени, прошедшему с определенной эпохи, и именно это и делают астрономы до сих пор. Но фундаментальная ошибка Коперника состояла в том, что он принял центр земной орбиты в качестве центра всех движений, так как в теории Марса это может привести к весьма значительным ошибкам в геоцентрической долготе планеты[308].

Но если Коперник и не создал того, что сегодня понимают под «системой Коперника», давайте не будем забывать о том, что он действительно сделал. Он не только показал, что гипотеза годового движения Земли вокруг Солнца может в очень простой форме объяснить самые вопиющие неравномерности движения планет, но и создал основанную на ней полную астрономическую систему, систему, способную к дальнейшему развитию, как только некий неутомимый наблюдатель осознал бы необходимость педантично перепроверить все небесные явления.