Альдер прошептал с уважением:

— Ну и драчливый народ в королевстве, откуда вы родом! Столько слов для простого убийства. Знать, обожаете это дело.

Не отвечая, я прополз чуть вперед, выбрал позицию, натянул лук, выбрал стрелу и наложил на тетиву. Колдун двигал руками над чашей, глухой голос становился то тише, то громче, пар из белесого стал оранжевым, багровым, полиловел и стал почти неразличим в полутьме.

Стрела сорвалась беззвучно, только негромкий хлопок тетивы по рукавичке. Колдун вздрогнул, вскинул голову. Я не видел, куда вонзилась стрела и вонзилась ли, однако колдун после короткой паузы снова принялся произносить заклятие, бледные ладони показались мне широкими, как деревянные лопаты.

Мне стало очень не по себе, промахнуться я не мог, это же лук Арианта, что за чертовщина, снова наложил стрелу, тщательно прицелился. Снова коротко хлопнуло по рукавичке, на этот раз показалось, что колдун вздрогнул и коротко взглянул в темноту, где прячусь я, однако заклинания не прекратил. Напротив, голос стал даже громче, и еще показалось, что колдун слегка заторопился.

Что за черт, мелькнуло в голове. Я же только что зеленых птиц, да не простых, а с металлической чешуей и перьями, сбивал этими стрелами. Ладно, попробуем тяжелую артиллерию…

Лежа, я осторожно снял с пояса молот. Холодный металл ожег пальцы, я взялся за рукоять, привстал на колени и, широко размахнувшись, послал убийственный снаряд в темную фигуру.

Молот унесся с характерном хлопаньем рукоятью по воздуху. Голос колдуна чуть дрогнул, но заклинания не прекратились, я вроде бы услышал звук удара о нечто мягко-плотное, как будто о туго набитую боксерскую грушу, однако колдун даже не качнулся. Зато голос окреп настолько, что я различил слова:

— …Великий Фламэйл… жертву… дай силы… я превращу… будешь доволен…

Озноб прошиб меня с головы до ног. Если колдуна не берут ни стрелы, ни мой всесокрушающий молот, то через минуту вовсе станет вроде Зигфрида или Батарадза!

Я вскочил на ноги, бросился со всех ног, на ходу вытаскивая из ножен меч Арианта. Колдун чуть повернул голову в мою сторону, между широких ладоней заблистала голубая молния, послышался шипящий треск, посыпались искры. Пар уже превратился в бьющий из чаши кроваво-красный столб огня, земля задрожала, я ощутил, как к поверхности поднимается нечто огромное, чудовищно могучее, неуязвимое.

— Стой, сволочь!

Колдун заговорил быстрее, я набежал и с размаха рубанул по голове. Руки тряхнуло, будто ударил по тугой резине. Не веря себе и не желая признаваться в неудаче, ударил снова, потом еще и еще. Под ногами стыдливо блестит мой молот, земля трясется сильнее, а столб огня из чаши начал раскрываться над головой в стороны, как ядерный зонтик.

Мысли мои прыгали, как блохи, я ударил еще трижды, и всякий раз лезвие меча отпрыгивало от незримой защиты. А тут я в отчаянии ухватился за то, о чем даже не вспоминал: сорвал с шеи серебряный крестик и, прижав его к эфесу меча, рубанул изо всех сил с хриплым криком:

— Во имя Господа!.. Умри, сволочь!

Под лезвием сверкнуло, словно я ударил по оголенному проводу, под высоким напряжением. Искры рассыпались длинные, шипящие, целые снопы полетели во все стороны. Ночь на мгновение превратилась в день, я успел увидеть, как колдун дернулся, капюшон взлетел на середину лба, открывая худое изможденное лицо с острыми скулами и запавшими глазами.

В следующее мгновение лезвие рассекло череп и застряло в нижней челюсти. Я рванул на себя меч, колдун повалился на меня, я уперся ногой и с трудом высвободил стальную полосу. В темноте послышался топот бегущих людей, вынырнули бледные Альдер, Ревель, Клотар.

Клотар крикнул сразу:

— Огонь!.. Огонь поскорее!.. Надо поскорее сжечь… иначе…

Альдер упал на колени и принялся собирать сухие веточки, Ревель выругался и с ужасом смотрел на колдуна, у того жуткая рана стягивается, исчезает прямо на глазах, а кровь осыпается сухими комочками. Я успел нанести и второй удар мечом, едва колдун шевельнулся и начал поднимать веки.

На этот раз лезвие легко разделило голову и тело, я крикнул:

— Хватайте этот хэллуин!.. Не дайте прикоснуться к туловищу!

Клотар сразу цапнул голову, однако зашевелилось туловище и, поднявшись, двинулось к Клотару. Он заорал и ударил ногой, целя в живот, но промахнулся. Колдун продолжал надвигаться, Клотар отступал, не выпускал голову, что начала щелкать зубами и впилась ему в руку. Ревель набежал сзади и, как регбист, сбил туловище на землю.

В это время под моими руками вспыхнул огонек, мы с Альдером быстро развели костер, Клотар пробежался вокруг могил, уходя от вновь поднявшегося туловища, подбежал к костру. Я поймал момент, когда он бросил голову на землю, сильным ударом расколол пополам, оба принялись жечь половинки в огне, а я кинулся к туловищу, рубил и рубил, Ревель и Клотар уносили куски и жгли в огне.

Луна обошла половину неба, когда мы закончили с трупом, а Клотар пособирал даже землю, куда падала кровь колдуна, ее тоже бросили в огонь, который, как известно, очищает от любой нечисти.

Внезапно зашелестела трава, из темноты выметнулось огромное, страшное, сбило меня с ног, я не успел опомниться, как огромный горячий язык облизал мне лицо. Я отпихнул огромную морду, торопливо вскочил.

— Ты чего прибежал?.. Я же велел оставаться с Кадфаэлем!

— Неспроста, — буркнул Альдер, в голосе звучала тревога.

— Все, — сказал я тревожно, — возвращаемся. Не нравится мне это кладбище. И не нравится, что пес прибежал.

— Мы здесь очистили, — сообщил Клотар. — Магии больше нет.

— Мне вообще кладбища не ндравятся, — буркнул я. — А там брат Кадфаэль всех привидений поразгоняет! Или каяться заставит.

— Он такой, — согласился Альдер.

Клотар снова пошел впереди, всматриваясь в следы, по которым явились сюда. По всему кладбищу мертвая тишина, даже совы и летучие мыши не летают, никто еще не понял, к добру или к худу, что завалили такого могучего колдуна, выжидают, премудрые пескари, а ведь тот, кто первый сообразит, что такая область осталась без хозяина, тот и станет президентом.

Чем ближе мы подходили к зарослям, где оставили Кадфаэля с конями, тем тревожнее я себя чувствовал, а мурашки так и бегали по всему телу. В животе как будто подвесили пудовую гирю, вытащенную из морозильника. Альдер поглядывал на меня тревожно, буркнул, что я даже исхудал что-то, устремился вперед.

Клотар и Ревель шли за мной, в этом темном мире, где и луна ушла с затянутого неба, я ориентировался по тепловым следам. Мир выглядит причудливо, как будто смотрю сквозь мощнейшие светофильтры на поверхность застывающего вулкана: то здесь, то там багровые изломанные полосы, пятна, отчетливо вижу остывающие следы, что оставил Альдер. Брехня, что ящерицы — холоднокровные, тогда бы я их не видел вовсе, а так уже трижды видел слабые розоватые или алые силуэты выбежавших на охоту рептилий. Конечно, их не сравнить с мышами, те катаются как огненные шарики, сами вырабатывают тепло, но и пресмыкающиеся, оказывается, то ли запасают тепло на ночь, то ли немножечко вырабатывают сами… Впереди раздавался тревожный голос Альдера: