— Что происходит? — спросил Хедстрём, не поднимая оружия и краем глаза отмечая, что Мартин держит палец на спусковом крючке своего пистолета.

— Спросите у Перси, — сказал Себастиан.

— Леон позвал нас сюда, чтобы положить всему конец. Я хотел ему помочь, — голос Перси дрожал. Себастиан повернулся на диване, и он направил на него пистолет.

— Спокойно! — поднял руки Монссон.

— Положить конец чему? — спросил Патрик.

— Тому, что случилось. Чего не должно было случаться. Тому, что мы сотворили, — ответил фон Барн, опуская оружие.

— Что сотворили?

Никто не ответил, но Хедстрём решил вытянуть из бывших однокашников правду.

— На допросе вы говорили, что рыбачили в тот день. Но макрель на Пасху не ловят.

В комнате стало тихо. Себастиан фыркнул:

— Городские мальчишки. Что с нас взять?

— Тогда ты не возражал, — сказал Леон. По его голосу видно было, что ситуация его забавляет.

Монссон молча пожал плечами.

— Почему ваш отец перечислял Эббе деньги до ее совершеннолетия? — спросил Патрик Кройца. — Вы ему позвонили тогда? Богатый влиятельный человек со связями… Это он помог вам уничтожить следы после убийства семьи? Ведь именно это и случилось? Руне зашел слишком далеко? А другие стали невольными свидетелями и их пришлось убить? — страстно произнес полицейский. Ему хотелось встряхнуть всех пятерых и заставить их говорить.

— Ты доволен, Леон? — раздраженно спросил Перси. — Теперь можешь выложить все карты на стол.

Йон вскочил:

— Это безумие! Я не собираюсь в этом участвовать. Я ухожу.

Он сделал шаг вперед, но фон Барн вскинул руку с пистолетом, целясь чуть правее него, и нажал на курок.

— Ты что?! — вскрикнул Хольм, шарахнувшись в сторону, и опустился обратно на диван. Полицейские подняли свое оружие, нацелившись на графа, но потом снова опустили, решив, что это слишком рискованно.

— В следующий раз я не промажу. Этот навык — тоже отцовское наследство. Сколько часов он заставлял меня тренироваться в стрельбе! Теперь эти уроки мне пригодятся. Я могу отстричь тебе эту идиотскую челку, если захочу, — рассмеялся Перси при виде побелевшего лица Йона.

Тут до Хедстрёма дошло, что полиция Гётеборга ищет Хольма у него дома. Они понятия не имеют, где он находится на самом деле.

— Успокойтесь, Перси, — медленно произнес Мартин. — Так никто не пострадает. Никто отсюда не уйдет, пока мы не разберемся со всем этим.

— Это все из-за Аннели? — спросил Патрик, снова поворачиваясь к Леону.

Если это он хотел раскрыть правду о событиях семьдесят четвертого года, то почему молчит? Испугался? Передумал?

— Мы считаем, что она сбежала за границу после убийства, — добавил он. — Ее паспорт отсутствует. А остальных вы убили, не так ли?

Себастиан расхохотался.

— Что тут смешного? — спросил Мартин.

— Ничего, совсем ничего, — отмахнулся от него Монссон.

— Это ваш отец помог ей исчезнуть? Вы с Аннели встречались за спиной Руне и он все узнал? Но зачем другим помогать вам замести следы? И почему они молчали столько лет?

Патрик обвел рукой всех сидящих мужчин. Ему вспомнились фото, сделанные после исчезновения. В глазах мальчишек тогда был вызов. А Леон излучал силу. И даже постарев, они оставались прежними и по-прежнему держались вместе.

— Да, расскажи об Аннели, — ухмыльнулся Себастиан. — Тебе ведь так не терпелось рассказать правду. Расскажи им об Аннели.

Внезапно Хедстрёма осенило:

— Я ведь уже видел Аннели, да? Это Ия.

Никто не пошевелился. Мужчины смотрели на Кройца, и в их взглядах читались страх и облегчение.

Леон выпрямился в инвалидном кресле. Повернув лицо к свету так, что отчетливо стали видны шрамы, он сказал:

— Я расскажу об Аннели. И о Руне, Инес, Клаэсе и Юхане.

— Подумай еще раз, — прервал его Йон.

— Я уже подумал. Пришло время…

Он набрал в грудь воздуха, но внезапно дверь открылась, и вошла Ия. Она обвела взглядом всех присутствующих. При виде пистолета у Перси в руке зрачки женщины расширились. После секундного сомнения она подошла к своему мужу, положила ему руку на плечо и тихо произнесла:

— Ты прав. Больше нельзя убегать и прятаться.

Леон кивнул и начал свой рассказ.

Анна больше переживала за Эббу, чем за себя. Она была очень бледной, а на шее у нее темнели страшные кровоподтеки, оставшиеся от пальцев Старка. У самой Анны синяков не было. Может, Мортен дал ей снотворного? Женщина помнила только, что заснула в его объятьях после секса, которого у нее так давно не было, а проснулась уже на холодном полу.

— Тут лежит моя мать, — сказала Эбба.

— Откуда ты знаешь?

— Только у одного черепа длинные волосы. Это должна быть она.

— Или сестра, — возразила Анна. Ей хотелось захлопнуть крышку, но она сдержалась: Эббе требовалось знать всю правду о своей семье.

— Что это за место? — спросила Эбба, не отводя взгляда от скелета.

— Бункер или убежище, скорее всего. Судя по флагу и нацистской униформе, оно тут со времен Второй мировой войны. И убитых никто так и не нашел…

Взгляд у Эббы стал совсем отсутствующим. Анна поняла, что ей придется брать командование на себя, иначе они просто никогда отсюда не выберутся.

— Нам нужно сломать дверь, — сказала она, легонько толкая фру Старк в бок. — Ты поищи в этом углу, а я посмотрю в ящиках…

Эбба испуганно уставилась на нее.

— Но если они… сломаются…

— А что, если мы умрем тут? — спокойно спросила Анна и отчетливо добавила: — В ящиках могут быть инструменты. Так что или ты их поищешь, или я. Выбирай.

Измученная женщина застыла, обдумывая эти слова, а потом повернулась и пошла в угол, где валялся какой-то хлам. Анна подозревала, что там ничего нет, но Эббу нужно было чем-то занять. Сделав глубокий вдох, она опустила руку в один из ящиков. Когда ее пальцы коснулась костей, женщину затошнило, и она с трудом сдержала крик.

— Ты чего? — спросила фру Старк, оборачиваясь.

— Ничего, — солгала Анна, делая над собой усилие и продолжая искать.

Когда пальцы коснулись дна ящика, она нагнулась, чтобы рассмотреть, что там внизу. На дне было что-то маленькое и твердое, Анна вытащила этот предмет наружу и в ужасе увидела зуб. Испугавшись, она выронила его обратно и принялась вытирать руку об одеяло.

— Нашла что-то? — спросила Эбба.

— Нет пока.

Сжав зубы, Анна продолжила поиски во втором ящике. Закончив, она опустилась на колени. Ничего.