Через четыре дня это же бомбардировочное крыло, ведомое полковником Лемейем без истребительного экскорта, повторило свой трюк. На этот раз целью был завод Мессершмитта в Регенсбурге. В результате 400 рабочих убиты, повреждены почти готовые самолеты, станки и полностью разрушены стапели для Ме-262. Американцы потеряли 60 машин.

Бомбардировки пяти крупнейших самолетостроительных и двух ремонтных заводов, а также предприятий – поставщиков готовых изделий снизили темпы выпуска новых и восстановления поврежденных машин. В августе произвели на 150 истребителей меньше и вместо 42 бомбардировщиков Ju-188 выкатили только четыре.

Вилли начинает поиск подходящих мест для строительства подземных авиазаводов, которые могли бы выпускать его реактивный самолет. Вот сборка двигателей Jumo-004 была налажена в туннелях под Нордхаузеном, но главной их проблемой была нехватка никеля и хрома для изготовления лопаток. Но сейчас, в октябре, его больше всего волнует предстоящий переезд Конструкторского бюро и администрации компании в Обераммергау на самый юг к подножию Альп. Вот теперь и с грузовым транспортом, и с бензином – большая проблема. Вообще эвакуация – это сплошная морока.

Использование простых небольших деревянных строений, укрытых в лесах, оказалось наиболее эффективным способом рассредоточения производства. Компания Вилли Мессершмитта использовала лесные заводы для увеличения производства Ме-262 в последние месяцы войны. Более дюжины таких заводов было построено под Лайпхаймом, Куно, Хоргау, Швабише-Халле, Гаутингом и в других местах. Один из таких заводов в Горгау, в 10 км к западу от Аугсбурга, по автобану поставлял крылья, носовую и хвостовую секции Ме-262 на другой лесной завод неподалеку, который осуществлял окончательную сборку. Готовые самолеты взлетали прямо с автобана и перелетали в воинские части. Крыша строений красилась в зеленый цвет, и, так как кроны деревьев сходились над ними, обнаружить такой завод с воздуха было почти невозможно. Хотя союзникам и удалось засечь взлет Ме-262 с автобана и разбомбить несколько неукрытых самолетов, расположение завода в лесу они смогли установить, только когда заняли эту местность.

После нового, 1944 года англичане опубликовали детали разработки своего реактивного самолета. И Гитлер срочно вызвал Мильха для обсуждения ответных мер. А что он мог сказать? Разбомбить завод и аэродром, где строят и испытывают Глостеры, Люфтваффе не может. Остается только одно – форсировать производство своих реактивных самолетов.

Мильх доложил, что два пилона-бомбодержателия для 250 кг бомб будут установлены только на 10-м опытном Ме-262, который должен покинуть сборку только в мае. А серийное производство Ме-262 с плановым темпом два самолета в день уже началось.

Конец завода в Аугсбурге наступил 22 февраля 1944 года, когда в результате налета был практически разрушен ангар для подготовки самолетов к летным испытаниям. От старого здания конструкторского бюро Мессершмитта остался один остов с высоко торчащей каминной трубой. «Какое счастье, что мы с Вилли вовремя, сразу после Рождества, переехали в Хохрид», – подумала Лилли, прогуливаясь по расчищенным дорожкам своей усадьбы, смотря на заснеженные холмы, покрытые чернеющими елями и уходящие в синюю даль, где в это время в своем деревянном домике, в хорошо отделанном кабинете, за своим письменным столом работал ее Вилли.

Эта операция авиации союзников «Большая неделя» в конце февраля 1944 года по уничтожению немецких авиазаводов путем интенсивной бомбежки дала поразительные результаты:

– на заводе ERLA под Лейпцигом, производящим 32 % Bf-109, уничтожено 350 самолетов и 450 рабочих погибли;

– завод в Регенсбурге был фактически полностью уничтожен вместе с полутора сотнями самолетов;

– на заводе в Wiener-Neustadt уничтожено 200 самолетов;

– разрушен завод Gotha-Werke, все еще производящий Bf-110 с радиолокаторами.

На 90 % авиазаводов Германии было сброшено 9 тыс. тонн бомб, и 75 % авиазаводов оказались сильно разрушенными. Ситуация оказалась критической. И тогда был образован общегерманский штаб Fighter Staff по срочному рассредоточению и восстановлению производства истребителей во главе с инженером Карлом Сауром, которого Гитлер называл преемником Шпеера и рекомендовал Мильх.

Проведено рассредоточение авиапредприятий: вместо 30 авиазаводов – 700 авиапредприятий в лесах и подземных туннелях. Было запланировано строительство двух больших авиазаводов, покрытых скорлупой бетона толщиной 6 метров, замаскированных под холм. Один – недалеко от Аугсбурга для Ме-262. На всех авиазаводах и конструкторских бюро управление передано комиссарам, введен 12-часовой рабочий день. Комиссаром в компанию Мессершмитт назначен профессор Оверлах. И чудо произошло – производство истребителей увеличилось. За апрель построен 2021 истребитель, в мае – на 200 больше, в сентябре 1944 года – 3375 машин. Производство бомбардировщиков тоже росло. В апреле их построили 680. В это время в Германии уже было 6 млн иностранных рабочих.

Вилли серьезно заболел. Утром он не мог встать с постели – боли в коленях были нестерпимыми. Лилли вызвала его врача. Он диагносцировал острый приступ ревматизма и предписал постельный режим. Лилли выполняла все указания врача и ухаживала за больным.

Вилли лежал в своей роскошной широкой кровати в большой спальне на втором этаже их дома в Хохриде. За большим окном колыхались ветки елей, покрытые белыми корками подтаявшего и снова замерзшего снега. Он лежал и думал о бренности человеческого бытия. Как наше тело хрупко и подвержено разнообразным заболеваниям, которые придумал Создатель, чтобы ограничить пребывание старого человека на Земле и дать простор для деятельности молодых. Вот и его мама Анна Мария, в девичестве Шаллер, ушла в мир иной всего несколько месяцев тому назад. Перед смертью она тяжело болела, задыхалась от сердечной недостаточности, ее ноги опухли, и ей было трудно даже говорить из-за нарушения мозгового кровообращения.

Сейчас Вилли испытывал изматывающую ломоту в коленях. Они опухли, и Лилли замотала их шерстяными шарфами. Этот чертов приступ ревматизма! Откуда он взялся? Временами он засыпал, но сон был неглубокий, и он снова открывал глаза, видел высокий резной потолок своей спальни и зимний хмурый пейзаж за окном. Но вот он снова заснул, и ему отчетливо снится мама, их дом в Бамберге, он – еще мальчик – сидит за письменным столом, смотрит в окно и видит до боли знакомые и родные очертания деревьев и соседних домов. И это возвращение в ту, старую и счастливую, жизнь было настолько явственно и осязаемо, а в подсознании – безвозвратно невозможно, что комок подкатил к горлу, и Вилли разрыдался. Он горько плакал, тело его сотрясалось от неподвластных ему накатов дикой тоски, и в них было все: и запах любимой мамы, и счастье юности. Когда он проснулся, опять была его шикарная спальня в Хорхиде и опять эти мучительные заботы и проблемы военного времени.

В марте, когда начало припекать солнышко, Вилли поправился и участвовал в торжественной передаче Люфтваффе первого реактивного истребителя Ме-262. И в это время на почве разногласий по планируемому строительству подземных заводов для его массового производства произошел грандиозный скандал между Герингом и Шпеером. Последний был твердо убежден, что решения Геринга по строительству заводов под бетонным панцирем, в туннелях, пещерах и т. п. в сегодняшних условиях невыполнимы.