Нужно проверить. Не хочу быть наживкой, из-за которой Соджин попадет в ловушку!

Делаю нерешительный шаг к дальней двери. Полы предательски скрипят, сердце тотчас оседает в желудке. Замираю, в испуге зажмурившись, ожидая неминуемой расплаты, но все тихо.

Двигаюсь дальше, ступая на цыпочках. Достигаю цели. Кручу потерявшую серебристый блеск ручку. Та поддается. В душе зажигается лучик надежды… Приоткрываю полотно, но по ту сторону меня встречает разочарование, принявшее мрачный облик захламленной подсобки.

Подавляю отчаянный вопль, почти вылетающий из горла. Сейчас нет времени развозить сопливую драму, надо выскользнуть! Крадусь к противоположной стене, глядя в пол, фокусируясь на том, как ноги мягко оставляют следы от ребристых подошв на покрытом пылью бетоне. Упираюсь во входную дверь с мутным стеклом. Судя по отметинам, именно отсюда я кубарем влетела в комнату.

Поднимаю взгляд – в коридоре темно и пусто: удивительно, что за годы разрухи остекление осталось целым.

Надавливаю на ручку… не поддается. Заклинило, что ли? Я не слышала щелчка замка, меня не запирали! Пробую еще раз, прилагая все усилия, и в какой-то момент получается. Рычаг резко опускается, дверь распахивается… Правда, разве я ее уже толкнула?..

Мысль не успевает сформироваться, в тот же миг сильные руки обхватывают талию, поднимая меня, словно пушинку.

– Куда вы уходите, Мэри? – насмешливо интересуется Пак-младший, закидывая меня на плечо.

Горло свербит от визга – отчаянного, писклявого, сломленного.

– Я ведь велел оставаться на месте, – продолжает в той же манере мужчина, сбрасывая меня на стул, как нелюбимую игрушку. – Оу… или забыл перевести? – Губы трогает ухмылка, а снисходительный взгляд изучающе скользит по моему лицу.

Чувствую, что начинаю закипать от злости и обиды, не только на Пака или себя, на ситуацию в целом!

Что за бред?! На дворе двадцать первый век! Я приехала в одну из самых развитых стран мира и что получила?! Криминальные разборки девяностых?! Дурдом!

– Отпусти меня, зачем это все?! – Истерика побеждает страх, а может, именно паника и развязывает язык.

– Вопрос риторический… или у русских настолько серьезные проблемы с системой образования? – Генеральный хмыкает, нервно ослабляет галстук на шее. – Посмотри, что ты со мной делаешь, это же мой любимый галстук, – недовольно заявляет Минхо, сжимая ткань в кулаке.

Глаза округляются – он что, готовит удавку?

Тем временем Пак решительно наклоняется. Я в очередной раз вскрикиваю, судорожно дергаясь, пока мужчина заводит мои руки за спину и затягивает узел на моих запястьях.

– Так-то лучше, – с облегченным выдохом заключает он, возвышаясь надо мной айсбергом, погубившим «Титаник».

Откидываю со щек волосы. Вскакивать и пытаться бежать не планирую, какие у меня шансы против дылды? Правильно – нулевые!

Внезапно в комнате загорается свет, точнее, его подобие – люминесцентная лампа в грязном абажуре, зато прямо надо мной. Жмурюсь – слишком ярко. Даю себе пару секунд, приоткрываю веки и, когда привыкаю к освещению, гляжу на собеседника.

– Похоже, я переоценил твоего любовника, – разочарованно констатирует Минхо, закатывая рукава белоснежной рубашки.

Когда и где он успел снять пиджак – не знаю… да и знать не хочу!

– О чем ты? – недовольно интересуюсь, придавая голосу твердости.

– Думал, твой цепной пес приедет быстрее, а его до сих пор нет. – Пальцы ловко справляются с двумя верхними пуговицами, открывая ложбинку между ключицами, невольно концентрируя мое внимание на выступающем кадыке. – Может, я просчитался и ты не столь сильно ему нужна? – Пытливый взгляд похитителя цепляется за мой возмущенный.

Стискиваю зубы, пытаясь утихомирить бьющуюся в груди злость.

– А?.. – Минхо наклоняет голову набок, умышленно провоцируя, и, не сдержавшись, я выдаю ему ответ, совсем не думая о последствиях сказанного…

– Вопрос, надеюсь, риторический… или тебе не смогло помочь даже знаменитое корейское образование? – Смотрю на мужчину с вызовом, горечь желчи щиплет кончик языка.

На мгновение гениальный впадает в замешательство, а затем его низкий смех заполняет комнату, завершаясь хлестким ударом пощечины. Острая боль мгновенно проявляет себя заслезившимися глазами. Щека пылает, пульсирует. На светлой коже выступает красный отпечаток ладони.

– А ты забавная, даже жаль тебя убивать. – О да, прям слышу по голосу, как Минхо «разрывает» сожаление. – Ладно, становится скучно, давай упростим твоему дружку задачу.

На последних словах медленно поднимаю голову. Мимика не подчиняется, половина лица онемела. Пак достает из кармана мой мобильный, демонстративно включает и отшвыривает в сторону.

– Ах, Мэри, ты и вообразить не можешь, насколько я рад, что узел, затягивающийся с момента моего рождения, наконец-то разорвется, – мечтательно заявляет Минхо и ставит напротив меня некогда удобное офисное кресло.

Молчу, испепеляя собеседника взглядом, полным ненависти.

– Ой, хватит, не так уж и больно. Сама виновата, не нужно было дразнить, – фыркает генеральный, вальяжно разваливаясь в кресле и широко расставив ноги.

– Почему именно Соджин? Зачем такие кардинальные меры? – спрашиваю я. Ведь я действительно не могу понять, к чему подобное представление, а судя по тому, что Минхо скучно, есть вероятность, что он захочет поделиться.

– Почему? – изгибает бровь Пак, вынимая из кармана брюк пачку сигарет и зажигалку. – Дело в том, что я не позволю какой-то уличной шавке метить мою территорию. – Губы зажимают фильтр, в пальцах вспыхивает пламя, едкая дымка тут же ударяет мне в нос, вынуждая отвернуться. – По-прежнему не понимаешь? – спрашивает Пак, наклоняясь и зависая в десяти сантиметрах от моего лица. – Тебе хоть что-то о нем известно?.. – В его глазах разгорается любопытство, живое, неподдельное.

Мой же растерянный взгляд – наверняка пустой и потерянный – вызывает у Минхо смешок.

– Ты и впрямь не в курсе, КТО ТАКОЙ Соджин? То есть он врал тебе, а потом еще и заставил выполнять грязную работу? Хм… а этот выскочка – молодец. – Голос мужчины изумленный, с неким налетом признания навыков соперника.

– Он не заставлял меня! Я сама сделала выбор. Разбирайся со мной. – Конечно, попытка защитить возлюбленного – слишком наивна, но что я еще могу?

– Не переживай, я займусь тобой сразу после того, как к нам присоединится званый гость. Сперва позволю ему посмотреть, как твои мозги растекутся по полу, а после, из милосердия, убью и его.

– За что ты так?! – вскрикиваю в отчаянии. – Твоя семья сломала ему жизнь! Родители Соджина мертвы! Разве этого недостаточно? – Как бы я ни противилась, истерика застилает разум. Одна мысль о том, что спасителя убьют из-за меня, приводит в ужас. А страх, бесспорно, наихудший помощник в переговорах.

– Чего? – протяжно спрашивает Минхо. – Его родители мертвы? Да лучше бы они были мертвы! Мне бы жилось проще. – Пак откидывается на спинку, натужно выдыхает и сдержанно добавляет: – Если подумать, их гибель избавила бы меня от многих проблем…