– Где он, Итейн?

Призрак, растянувшийся на обтянутой бархатом скамье, выглядел усталым. Сизин была рада, что хотя бы на этот раз он оделся так, как требовало его положение – в длинное угольно-черное одеяние, украшенное королевскими цветами – бирюзовым и песочно-желтым.

– Скоро должен быть здесь. Он сказал, что придет.

– «Скоро» – это не точное время. И прямо сейчас «скоро» – это уже поздно. Я не потерплю…

– Опозданий, – закончил фразу Итейн, прерывая Сизин. – Я напомню ему об этом, когда он появится здесь.

Сизин пролетела мимо Итейна, чтобы ткнуть в него пальцем, на кончике которого сидел острый медный наперсток.

– Ты какой-то мрачный в последнее время. Более упрямый, чем обычно. Что с тобой? Я чего-то не знаю? Может, тебя нужно продать?

Итейн скривился. На его голубых парах прорезались еле заметные морщины. Когда он умер, ему было около пятидесяти, но Сизин казалось, что он значительно старше. Возможно, под действием тяжелой работы и времени тени действительно на каком-то уровне стареют. Годы всегда оставляют отметины на душе.

Сизин остановилась и скрестила руки на груди, хрустнув шелком.

– Выкладывай.

– Вся эта история с Темсой и его тенью. Им нельзя доверять, но вы, похоже, несетесь во весь опор в сторону дружбы.

– Я никуда не «несусь», тень. Я маневрирую. Я делаю шаг в сторону. Я парирую. И мне нужен не друг, а временный союзник – такой, которого я могу контролировать до тех пор, пока не перестану в нем нуждаться. Союзник, который примет удар на себя, если нужно.

– И этот Даниб…

– Немой, который, по твоим словам, продал себя обратно в рабство.

– Он самый. Я никогда ему не доверял. Он был в культе Сеша уже сотни лет, а после такого из культа просто так не уйдешь.

– Вот как? – Сизин удивленно посмотрела на него.

Покачав головой, Итейн зажевал губами, обдумывая слова. Но, прежде чем он успел их озвучить, кто-то робко постучал в большие двери в соседней комнате, и Итейн практически взлетел со скамьи.

– В чем дело? – завопил он через замочную скважину.

Из-за слоев дерева, стали и слоновой кости донесся приглушенный голос.

– Посетитель к ее высочеству! Имя назвать отказался. Средних лет, невысокий. С бородой. С тростью и… орлиной ногой. С ним большая тень и телохранитель. Выглядит подозри…

– Впусти их!

– Серьезно?

– Впусти их. Таков приказ будущей императрицы!

– Будет исполнено!

Когда Итейн вернулся, Сизин ткнула его снова – на этот раз в центр лба. Он поморщился, и она заметила, как вспыхнул бледный огонек гнева в его глазах.

– Ты дурак, если думаешь, что я этого не вижу, старая тень. Я много лет наблюдала за тем, как гримасничают и пожимают плечами сереки, уверенные в том, что молчание станет щитом для лжи. Ты сомневаешься во мне, твоей госпоже, и это крайне меня тревожит. Ты должен не сомневаться, а просто выполнять приказы, – сказала Сизин. – И я не позволю, чтобы твое скверное настроение сорвало мои планы на этот вечер. Все ясно?

Итейн вяло улыбнулся.

– Как вам угодно.

– Отлично. А теперь приведи мне этого человека.

Призрак зашел в соседнюю комнату, положил руки на замки и, бросив взгляд через замочную скважину, повернул их. Шесть раз резко лязгнул металл, и дверь с шипением открылась. Из коридора донеслось звяканье доспехов, и через несколько секунд в роскошной комнате по периметру встали десяток солдат. Они были с головы до ног закованы в серебро и голубую сталь, а их мечи, в соответствии с королевской традицией, уже были наполовину обнажены.

Сизин уселась на длинной кушетке – слегка отклонившись на спинку, но по-прежнему прямая, словно копье; один локоть поднят, ладонь закрывает лицо, другая рука лениво помахивает узким серебряным бокалом, наполненным пряным вином. Арк буквально жить не мог без пива, и именно это делало пиво напитком простонародья. Сизин была выше этого.

Итейн остался в коридоре, дожидаясь, когда Темса поднимется на вершину Иглы. Даже при наличии огромных лифтов с часовыми механизмами и тысячи призраков вверху и внизу, которые работали рычагами, приводя эти лифты в движение, подъем занимал целую вечность.

Когда Итейн наконец появился в дверях, Сизин мило улыбнулась – эту улыбку она создавала много лет. Секрет заключался в том, чтобы показать зубы, но не полностью. Она хотела выглядеть дружелюбной, но отстраненной, уверенной в себе, но при этом обаятельной. Но когда в ее покои вошел босс Боран Темса, Сизин почувствовала, что с трудом может хоть как-то улыбаться.

Человек, должно быть, был на треть ниже нее; он горбился, опираясь на богато украшенную трость из оникса. Она перевела взгляд с его напомаженных волос на острую бородку и поблескивающую золотом улыбку; с морщин, оставленных годами, на одежду из тонкого черного и серого шелка и, наконец, на источник странного лязгающего звука.

Его нога.

Это была лапа орла, отлитая в золоте и меди и прикрепленная чуть ниже его колена. От лодыжки в разные стороны отходили четыре загнутых и острых когтя, которые царапали мраморный пол на каждом шагу. Что стало с обычными ногами из черного или красного дерева, Сизин понятия не имела.

Мать однажды сказала ей, что людям, которые не отличаются особым ростом, следует выбирать невысоких телохранителей, чтобы самим выглядеть повыше. Такая была мода в Араксе, но Темса, похоже, на нее наплевал.

По сравнению со своими спутниками он казался крошечным, словно река в глубоком ущелье. Они возвышались над ним. Одна – широкоплечая светлокожая женщина с волосами, заплетенными в тугие косы. Второй – тень в полном боевом доспехе, почти семи футов ростом.

Должно быть, это Даниб. Теперь, когда Сизин его увидела, он действительно показался ей знакомым. Возможно, она видела его в детстве, когда ее дед увлекался Культом Сеша.

– Ваше высочество, – сказал Темса. Его голос постарел от дыма, выпивки и резких слов. Он так надолго застыл в поклоне, что Сизин показалось, будто ему сложно разогнуть спину. Но он все-таки выпрямился, и она кивнула в знак благодарности.

В отличие от других посетителей Темса не обратил внимания ни на огромный балкон, ни на шелковые портьеры, ни на висящие над ними позолоченные арки. Он смотрел ей прямо в глаза, не мигая и с удивительной уверенностью – почти с возбуждением. Обычно ее гости дрожали и проявляли больше смирения.

– Позвольте мне прежде всего сказать, что быть здесь в вашем обществе – честь для меня, – сказал он.

Сизин махнула рукой в сторону другого дивана.

– Босс Боран Темса, мне тоже приятно вас видеть.