Она совсем уж собралась усесться, когда ее внимание привлекла фигура человека, бредущего по усыпанной палой листвой дорожке. Это был высокий шатен в коричневом плаще с поднятым воротником – осенние холода добрались наконец-то и до Саванны. Сердце Виви трепетало, пока она спешила сократить расстояние, чтобы можно было окликнуть парня, не крича при этом слишком уж громко.

– Мейсон, – произнесла она наконец.

Парень никак не отреагировал, и ей пришлось припустить за ним несолидной трусцой.

– Мейсон, эй!

Он удивленно обернулся, но, встретившись с ней глазами, расплылся в улыбке.

– Виви! – Его знакомый голос был теплым и насыщенным, как вкус кофе с пеканом, к которому она пристрастилась, перебравшись в Саванну, но под глазами залегли круги, которых раньше не было. Видимо, у него тоже выдалась тяжелая неделька. – Ну как ты?

– Подвешенная какая-то. Спасибо за твое сообщение.

На днях Мейсон отправил ей короткое заботливое послание, где говорилось, что он сожалеет о ее потере и готов помочь, если вдруг что-то понадобится. Милый и выдержанный текст, особенно если учесть, что во время их последней встречи Виви вызверилась из-за поцелуя и убежала.

– Не за что. Рад тебя видеть. Куда ты собралась? Можно тебя проводить? – спросил парень.

– Через десять минут у меня лекция в научном корпусе, но я не возражаю, если ты пройдешь со мной – давай посмотрим, сколько тут, по-твоему? – эти десять ярдов.

– Как насчет того, чтобы психануть и пройтись через двор?

– И прийти всего за пять минут до начала лекции, а не за десять? Даже не знаю, это так рискованно… – она замолчала, улыбнулась и пошла рядом с ним.

– Как ты держишься? До сих пор не могу поверить во все эти новости. Далия и Тиффани…

– Дерьмово, но я справляюсь.

– Я много о тебе думал. – Он прервался на мгновение, а потом добавил: – Я Скарлетт тоже написал. Мы с ней сто лет знакомы, и я знаю, как она любила Тиффани.

– Правильно сделал, – искренне сказала Виви.

– О’кей. Рад, что вы все, девочки, сейчас друг у друга есть. Уверен, что так в каком-то смысле легче.

– Ага, в каком-то смысле. Но отсутствие погибших так сильнее ощущается, понимаешь? – Собираться в гостиной без доброжелательной, привыкшей руководить Далии было странно. Казалось, никто не знал, кому брать слово в начале и что вообще говорить. Потеряв своего лидера, сестринство будто неслось по волнам без руля и ветрил. – И в то же время мы вроде как сблизились еще сильнее. Это помогло многое расставить по своим местам. И мне, и Скарлетт.

– Это хорошо… да?

– Очень хорошо.

Они забрели в кучу влажных красных и золотых листьев, и девушка немедленно оцепенела, вспомнив сухую листву, ковром укрывавшую ту поляну в лесу. И свечи, кости, кровь.

– Ты что, замерзла? – спросил Мейсон и, не дожидаясь ответа, стянул с себя плащ и накинул ей на плечи. – Так лучше?

– Лучше не бывает, – ответила Виви, впервые за долгое время чувствуя себя согретой и защищенной.

– Хорошо. Я просто… просто не хочу… – Он улыбнулся и покачал головой. – Обычно я не такой, правда.

– Какой «не такой»? Можешь нормально объяснить?

– Так точно не могу.

– Ладно, может, тебе станет легче, когда я расскажу, что мы поговорили со Скарлетт и она меня благословила. Вернее, нас.

Мейсон застыл посреди дороги и вгляделся в ее лицо.

– Ты что, хочешь сказать, она не против, если мы…

Виви кивнула, и Мейсон улыбнулся так широко, что на щеке у него появилась та самая ямочка, которая всегда ее завораживала. Но потом он подобрался и посерьезнел.

– А как насчет тебя, Виви? Чего хочешь ты?

Она задумалась над вопросом. Ей хотелось многого. Например, узнать все, что можно, о магии. Определиться для себя с главными учебными предметами и освоиться в Вестерли. Еще ей хотелось романтических отношений, таких, о которых она всегда мечтала: свиданий в симпатичных кафе, совместных набегов на книжные магазины, прогулок рука об руку по кампусу в сумерки, в желтом свете похожих на луны газовых фонарей перед кирпичными зданиями. Ей хотелось делать все это не абы с кем, а именно с Мейсоном. И вышучивать его способ приготовления вафель, и узнавать о лекциях по истории, которые он посещал, и о приключениях, которые происходили у него этим летом во время путешествия по Европе. Ей хотелось быть с ним.

Быть с сестрами ей хотелось тоже. Хотелось, чтобы они были счастливы и здоровы, чтобы им ничего не угрожало. Чтобы всегда, несмотря ни на что, они оставались сплоченными.

Поэтому Виви коснулась его руки и сказала:

– Одно условие: мои сестры на первом месте. Если Скарлетт передумает и решит, что ей это слишком тяжело, все закончится. Согласен?

Юноша поспешно кивнул:

– Конечно.

Не в силах больше сдерживать себя, Виви улыбнулась.

– Так ты спрашиваешь, чего я хочу, Мейсон Грегори? – Она потянулась к нему, обняла за шею и притянула его лицо к своему. – Я хочу быть с тобой.

На этот раз, когда их губы соприкоснулись, никто не отпрянул. Его руки обвились вокруг ее талии, он так прижал ее к себе, что она почувствовала, как ноги оторвались от земли. Виви знала заклинание, которое позволяло зависнуть в воздухе, но в этот момент все происходящее казалось ей самой лучшей магией.

Скарлетт стояла на крыше Дома Каппы, в небе над ее головой булавочными головками рассыпались звезды. Ночной воздух был прохладен и тих. Ярко светила урожайная луна, маслянистая, оранжевая. Одетая в свободное белое платье, которого Скарлетт никогда не видела, рядом с ней стояла Тиффани. Скарлетт понимала, что это всего лишь сон, но все равно приятно было снова увидеть подругу. Та повернулась и посмотрела на воронятню, где возились и негромко перекрикивались птицы.

– Думаю, я все время была как эти вороны в неволе. Связанная, – тихо проговорила она.

– Так жаль, что ты не пришла ко мне, – сказала Скарлетт. – Что не поговорила со мной. Может быть, тогда все вышло бы по-другому.

Подруга покачала головой.

– Я бы все равно выбрала маму. Будь с собой честной – разве ты не сделала бы того же для своей матери? Для Минни?

Скарлетт медлила с ответом, призадумавшись.

– Может, что-то во мне и захотело бы так поступить, но няня убила бы меня, лишь бы не дать убить ради нее другую ведьму. И мама тоже. – Воспоминания о том, что совершила Тиффани, всплыли у нее в голове, и в голосе зазвучал гнев: – Ты предала нашу самую основу, наш дух. Твоя мать не захотела бы такого, слишком уж высока цена. Все это не стоило жизни нескольких ведьм. Не стоило твоей жизни.