Только в полосе нашей дивизии он имел 320-ю и 920-ю пехотные дивизии и хорошо нам знакомую по предыдущим боям 13-ю танковую дивизию. Но и это еще было не все! Как стало известно позже (уже после событий, о которых здесь будет описано), в последующие три дня противник подтянул в полосу 8-й гвардейской армии, что имело отношение и к нашему плацдарму, дополнительно четыре пехотные и одну танковую дивизию. Наконец, в своей ближайшей глубине немецкое командование имело в резерве три танковые и одну моторизованную дивизии, о чем пишет в своей книге «Стрелы скрестились на Шпрее» бывший начальник штаба 8-й гвардейской армии генерал-лейтенант В.А. Белявский (с. 154).

Это был один из редких случаев 1944 года, когда наша разведка «проспала» сосредоточение такой мощной группировки противника. Не надо быть военным специалистом, чтобы понять, что такая сила (превосходство в четыре-пять раз над нашими войсками) предназначена для решительных действий по ликвидации плацдарма наших войск. Но для этого надо было знать, что такая сила сосредоточилась. Однако командование этим не располагало. Почему? Только не потому, что наша разведка утратила свое мастерство. Это результат общей самонадеянности и недооценки возможностей противника. Вот поэтому разведка «проспала».

Работа по подтягиванию резервов, материальных средств и т. д. для создания и обеспечения ударной группировки с этого плацдарма была в полном разгаре. Наступление, полагаю, готовилось на двадцатые числа. Видно, где-то была утечка (это в основном могло произойти только по причине недостаточно скрытного маневра войск), что и стало достоянием немецкого командования. Да и, если бы в мае здесь даже и не сосредотачивались войска, можно было и без этого сделать вывод, что огромный по своим размерам плацдарм, способный вместить несколько армий, нужен, разумеется, не для обороны.

Немцы, прогнозируя события, понимали, что только мощный упреждающий удар со 100-процентной гарантией может спасти их от неминуемого разгрома на этом направлении. Скрытно, с большим старанием и присущей им педантичностью, они создают кулак, внезапно для всех наносят удар и достигают своей цели. Точнее, достигают срыва нашего наступления на несколько месяцев, однако полностью ликвидировать наш плацдарм немцы не могут. Вот как это было.

8-я гвардейская армия продолжала сосредотачиваться на плацдарме. Наша 35-я гвардейская стрелковая дивизия в основном сменила 93-ю стрелковую, за исключением левофлангового 51-го стрелкового полка, который должен был быть сменен 102-м гвардейским стрелковым полком нашей дивизии.

Ночью 10 мая 1944 года в 2 часа 30 минут противник внезапно открыл ураганный артиллерийский и минометный огонь по нашему переднему краю и важнейшим объектам на плацдарме. Мы поняли, что за ним последует атака, о чем командир полка предупредил по телефону все батальоны, а я – все батареи, а также 140-й минометный полк, входящий в состав дивизионной артиллерийской группы, но поддерживающий наш полк, как и 1-й дивизион 118-го гвардейского артиллерийского полка нашей дивизии. Командир полка Воинков доложил командиру дивизии свое мнение о том, что противник безусловно перейдет в атаку, чтобы ликвидировать плацдарм. Комдив согласился. Ровно через сорок минут немцы начали психическую атаку. Небо к этому времени уже стало голубым, но солнце еще не поднялось. Погода стояла ясная. С атакой противника появилась авиация, которая свои бомбоштурмовые удары сосредоточила на нашей артиллерии и танках, на переправе и прилегающих объектах. Атакующую пехоту немцев поддерживала большая масса танков и штурмующие орудия, в основном «Фердинанды». Наши войска открыли из всех средств ответный сильный огонь. Противник нес потери, но шел напролом. Главный удар приходился на 39-ю и 47-ю гвардейские дивизии, а также на наш 100-й гвардейский полк 35-й гвардейской стрелковой дивизии, который примыкал своим правым флангом к 47-й. Между правым флангом нашего полка и левым флангом 47-й дивизии проходила довольно широкая балка. Ею мог воспользоваться противник – балка выводила далеко в тыл наших войск. В связи с этим, по согласованию с командиром полка, я сосредоточил основные усилия артиллерии – полковой и нас поддерживающей – именно здесь, тем более что перед передним краем мы последние две ночи устанавливали противотанковые и противопехотные минные поля. А батарею 45-мм противотанковых орудий и батарею 76-мм полковых орудий поставил на прямую наводку на склонах этой балки. Наши предположения оправдались – в нее в предбоевом порядке устремились более тридцати танков и несколько сот пехотинцев. За ними двигались бронетранспортеры. Как только большая часть танков втянулась в балку, я дал команду открыть огонь. Как и договаривались, первые выстрелы были по головным и по хвостовым танкам. Словно по команде, они загорелись, как факел. Открылись люки, выпрыгивают танкисты, но их уже поджидают наши пулеметчики. Затем начался буквально расстрел всех остальных, кто втянулся в эту ловушку. Пехота в ужасе металась. Еще «живые», танки неуклюже старались выползти на склон балки, но мы их тут же добивали. Всего тридцать минут длилась эта схватка. Противник потерял убитыми более 200 человек. 16 танков и 2 бронетранспортера горели или дымились (ЦАМО. Ф. 1124. Д. 27. Л. 211 и 212). Перед остальным фронтом полка атака была отбита, и подразделения чувствовали себя уверенно. Однако на самом левом фланге дивизии обстановка была сложной – 102-й гвардейский полк не успел сменить 51-й полк 93-й стрелковой дивизии и противник значительно потеснил его. Но развернувшийся ему в затылок 102-й полк обеспечил отход 51-го полка и достойно встретил немцев, которые вынуждены были закрепиться. В целом для нас итог был приличный.

Трагически развернулись события у нашего соседа справа – 47-й гвардейской стрелковой дивизии и далее, в полосе обороны 39-й гвардейской дивизии. Когда шел бой в балке (а точнее – за балку) на нашем правом фланге, мне некогда было разобраться, что творится у соседа, – надо было успевать управлять огнем своих средств. Но мы нанесли немцам поражение, и после этого невольно привлекла внимание непрекращающаяся канонада у соседей справа.

Передний край наших подразделений на плацдарме проходил значительно ниже позиций немцев. И когда они пошли в атаку, сползая вниз к нашему переднему краю, то все это выглядело, как в кино: масса танков, пехоты, штурмовых орудий и бронетранспортеров, невзирая на разрывы наших снарядов и потери, двигалась только вперед. Гитлеровцы уложили сотни своих солдат на переднем крае 47-й дивизии и пошли дальше. А по всему полю, где они прошли, факелами горели десятки танков.

В полосах обороны 47-й и 39-й дивизий размещалась, занимая огневые позиции, тяжелая артиллерия резерва Верховного главнокомандования – 152- и 203-мм гаубицы. Они оказались здесь в связи с предстоящим наступлением, а теперь обстановка сложилась так, что им пришлось в дуэльной стрельбе прямой наводкой сражаться