– Далеко ли отсюда до того места, где вы живете, господин мой? – спросила она его.

Ономатет кивнул.

– Да, я оставил свое тело на полпути, – сказал он и поднял голову: к ним от опушки леса шел Мастер Путеводитель, теперь уже окончательно проснувшийся.

Он поздоровался со всеми и спросил:

– А Привратник придет?

– Он сказал, что ему лучше остаться и сторожить двери, – ответил Травник. Он аккуратно завязал свою мягкую сумку со множеством кармашков, в один из которых спрятал семена бархатцев, и обвел взглядом лица остальных. – Но я не знаю, сумеет ли он накрыть крышкой весь муравейник.

– А что, собственно, происходит? – спросил Курремкармеррук. – Я все это время читал о драконах и никакого внимания не обращал на муравьев. Но вдруг обнаружил, что все ученики, которые занимались у меня, покинули Башню.

– Их призвали, – сухо пояснил Травник.

– Ну и что? – еще более сухо, даже с вызовом, спросил Ономатет.

– Я могу высказать тебе лишь свое собственное мнение… – Травник говорил неуверенно, словно нехотя.

– Ну давай, высказывай, – потребовал старый волшебник.

Но Травник еще некоторое время колебался и наконец промолвил:

– Эта женщина не входит в наш Совет.

– Зато она входит в мой, – заметил Азвер.

– Она появилась здесь именно сейчас, – сказал Ономатет, – а сейчас никто не появляется здесь случайно. Да и в любом случае – все, что знает каждый из нас, и то, как он представляет себе сложившуюся ситуацию, является лишь его собственным видением событий. За каждым из имен, как известно, толпятся и другие имена, дорогой мой целитель.

Темноглазый Травник согласно кивнул и с явным облегчением сказал:

– Ну что ж, вот и прекрасно! – как бы принимая мнение своих друзей и объединяя его с собственным. – Торион очень много времени проводит в обществе других Мастеров, а также – в обществе старших учеников. Какие-то бесконечные тайные встречи, тайные собрания, тайные организации… Школа полна слухов, все о чем-то шепчутся. Многие ученики, особенно младшие, напуганы всем этим, и некоторые из них уже спрашивали у меня или у Привратника, могут ли они уйти из Школы и навсегда покинуть Рок. И мы их отпустили. Но в порту нет ни одного корабля. Ни одно судно не вошло в гавань Твила после того, как ты прибыла сюда, госпожа моя, а тот корабль на следующий же день отбыл на остров Уотхорт! Мастер Ветродуй поддерживает волшебный ветер Рока и никому не дает войти в гавань. И даже если сюда вздумает прибыть сам король, то и он сейчас не сможет подойти к острову.

– Пока ветер не переменится, да? – заметил Путеводитель.

– Торион говорит, что Лебаннен – не настоящий король, поскольку не был коронован Верховным Магом Земноморья, – продолжал Травник.

– Чепуха! – прервал его старый Ономатет. – На самом деле первый Верховный Маг появился в Земноморье гораздо позже королей. И островом Рок тоже прежде всегда был королевским владением.

– Понятно, – сказал Мастер Путеводитель. – Домоправителю всегда трудно расставаться с ключами от дома, когда туда возращается настоящий хозяин, а?

– Кольцо Мира вновь стало целым, – снова заговорил Мастер Травник; в его обычно таком спокойном голосе слышалась тревога. – Пророчество осуществилось: сын Морреда коронован, и все-таки нет у нас ни мира, ни покоя, ни справедливости. Где мы свернули на ложный путь? Отчего не можем обрести равновесие?

– А каковы намерения Ториона? – спросил Ономатет.

– Он хочет заставить Лебаннена приехать сюда, – сказал Травник. – Молодежь ведет разговоры о «настоящей коронации», и эту вторую коронацию они намерены провести здесь. И осуществит ее Верховный Маг Земноморья – Торион.

– Минуй нас! – вырвалось у Ириан, и она сделала жест, который, согласно поверью, мешает дурному слову превратиться в деяние. Ни один из волшебников даже не усмехнулся, а Мастер Травник с некоторым опозданием сделал тот же охранительный жест.

– Как же ему удалось до такой степени прибрать всех к рукам? – удивился Ономатет. – Травник, ты ведь, кажется, был здесь, когда Ястреб и Торион получили вызов от Ириотха? А ведь магические способности Ириотха были, по-моему, не менее значительны, чем у Ториона, и он очень умело использовал их, чтобы полностью контролировать других людей. Так чт́о, Торион теперь тоже этим занимается с помощью своих ужасных заклятий?

– Не знаю, – сказал Травник. – Могу лишь сказать, что когда в Большом Доме я оказываюсь с ним рядом, я чувствую свое полное бессилие, я чувствую, что ничего уже поделать нельзя, что все равно ничего не изменится, что ничего нового из всех наших стараний не произрастет… Что какие бы лекарственные средства я ни использовал, болезнь все равно закончится смертью. – Он обвел друзей своими печальными карими глазами больного вола. – И я думаю, это правда. Нет никакой иной возможности восстановить Равновесие, кроме соблюдения полной неподвижности. Мы зашли слишком далеко. И то, что сделали Верховный Маг и Лебаннен, зайдя во плоти в царство смерти и вернувшись в мир живых, было неправильно. Они нарушили закон, который нельзя нарушать. И, возможно, Торион вернулся именно для того, чтобы восстановить этот закон.

– Так что же, отослать их назад в царство смерти? – сказал Ономатет, а Путеводитель прибавил:

– И кто скажет, каков этот закон?

– Но ведь стена-то существует! – воскликнул Травник.

– Эта стена не имеет таких глубоких корней, как мои деревья в Роще, – возразил Путеводитель.

– Я думаю, во многом ты прав, Травник: мы действительно нарушили Равновесие, – твердо и жестко сказал Курремкармеррук. – И теперь не понять, когда, в каком месте Пути мы свернули не туда и зашли слишком далеко? И что именно позабыли, к чему повернулись спиной, что просмотрели?

Ириан понимала далеко не все и молча переводила взгляд с одного волшебника на другого.

– Когда Равновесие нарушено, не стоит все же сохранять полную неподвижность, ибо это может еще больше усугубить положение, – сказал Мастер Путеводитель. – Пока все не восстановилось… – И он сделал быстрый жест, обозначающий обратное движение – точно приподнимая что-то обеими ладонями, а потом опуская.

– Что может быть отвратительнее, чем самого себя вернуть из царства смерти с помощью магии? – спросил Ономатет.

– Торион был лучшим среди нас – смелое сердце, благородная душа! – Травник говорил чуть ли не с гневом. – Ястреб любил его. Да и все мы его любили…

– Но он попал в ловушку к собственной совести, – промолвил Ономатет, – которая твердила ему, что только он один способен все устроить правильно, как надо. И ради этого он решил отказаться от смерти и вернуть себя к жизни. А теперь он отказывается и от жизни.

– Но кто выступит против него? – спросил Путеводитель. – Я могу лишь скрываться в своих лесах.

– А я – в своей Башне, – сказал Ономатет. – А Травник и Привратник – точно заложники в Большом Доме. Внутри тех самых стен, которые мы создавали, чтобы оградить себя ото всякого зла!.. А может, чтобы оградить мир от того зла, которое зрело среди нас?