Небо также трактуется как грандиозная масса жидкости — «хляби небесные», — окружающая мир, а светила и звезды, видимые на небе, описываются плавающими по мировому океану.

Небо имеет множество уровней. Как правило, этих уровней семь и они соотносятся с семью планетами. Однако скандинавская традиция насчитывает полтора десятка небес, каждый уровень которых соответствует ветви мирового древа; на этих уровнях-небесах живут боги. В джайнской мифологии количество небес доходит до 63.

В буддизме небеса метафорически толкуются как ступени последовательного восхождения к богоподобному блаженству; чем выше поднимается человек по этим ступеням, тем ближе он к нирване.

Семантика неба нашла свое «земное» воплощение в архитектуре. Проекцию неба представляют собой круглые и квадратные планировки городов с четырьмя воротами, в которые входят ветры. Вертикальная модель неба — прежде всего храм, который «опускает» небо на землю и одновременно возносит землю до небес. Ступени храма — путь на небеса.

Нимб.

В христианской иконографии эмблема святости, величия Божества, его приближенных, святых, угодников. Изображается как светящийся круг (реже квадрат или треугольник). Величина и форма нимба зависят от «степени святости» изображаемой персоны. На изображениях Бога Отца, Христа и Святого Духа Троица часто символизируется тремя лучами, исходящими из головы и образующими нимб. Крестообразный нимб (крест внутри круга) символизирует искупление Христом грехов человечества. Треугольный нимб указывает на Троицу. Нимб Девы Марии всегда круглый. Нимбы святых, как правило, также круглые. Квадратные нимбы означают мирян, отмеченных особыми заслугами перед церковью. Многоугольные нимбы присутствуют на аллегорических изображениях добродетелей.

Нимб «происходит» от гало вокруг солнечного диска. В митраизме, «предшественнике» христианства, нимбы сопровождали изображения Митры.

Ночь.

Антитеза света (дня), архетипическое воплощение тьмы, олицетворение женского начала, символ смерти.

В античной традиции ночь — великая богиня Никта. Гесиод говорит о ней:

Античность воспринимала ночь как амбивалентный символ, что вполне подтверждается приведенным выше отрывком. С одной стороны, Ночь — «страшная», она порождает смерть, раздор, обман, старость; с другой стороны, от Ночи происходят день, то есть свет, справедливость (Немезида), плодородие и бессмертие (Геспериды с их золотыми яблоками). То есть ночь означает и гибель, и изобилие; в ней присутствует ожидание дня, обещание дневного света.

Олицетворением ночи в западноевропейском искусстве часто выступает женская фигура с белым (сон) или черным (смерть) ребенком. Как архетип тьмы, ночь связана со страхом перед неизвестностью, злом и нечистой силой, отчаянием, безумием, смертью; как время любви (в индийской традиции ночь — пора богини удовольствий и наслаждений Рати) и покоя, она ассоциируется с сексуальностью, зачатием, отдыхом, миром, сном, мечтами. Амбивалентность ночи находит подтверждение и в языке («тихая ночь», «святая ночь» — «кошмарная ночь»). В живописи эпохи Возрождения День и Ночь часто изображались в образах черной и белой крыс, грызущих время; эти крысы символизировали беспощадность Хроноса.

Обувь.

Символ статуса, социального положения, успеха финансового и общественного, в «обиходном» значении — эмблема достатка и стиля (ср. совет многочисленных модных журналов для женщин при встрече смотреть на обувь мужчины — состояние обуви способно многое сказать о достатке ее владельца).

В Древнем Египте люди низших сословий ходили босыми, тогда как аристократы и жрецы носили сандалии (которые, впрочем, всегда снимались при входе в палаты фараона). Древние евреи снимали обувь в доме во время траура или в присутствии гостя, которому хотели выразить уважение. На Востоке туфли без задников — знак присутствия в доме мужчины, хозяина.

У греков известны крылатые сандалии бога Гермеса — эмблема скорости распространения вестей. Греческие куртизанки носили сандалии, подбитые гвоздями таким образом, что на следах явственно читалось: «Следуй за мной».

В Древнем Риме у мужчин было принято на публике носить подобия современных башмаков, называвшиеся кальцеями; женщины, выходя из дома, надевали сандалии. Обувь сенаторов была черного цвета и доходила до щиколотки; на подколеннике прикреплялись изображения месяца из серебра или золота, служившие отличительным знаком патрициев и называвшиеся luna patricia. Некоторые античные авторы утверждают, что сенаторы прикрепляли свою обувь четырьмя ремнями, а плебеи — одним. Римские бедняки носили деревянную обувь; она же надевалась на осужденных за отцеубийство.

В феодальной Европе рядовым дворянам полагалось носить башмаки или туфли на полтора размера больше длины ступни, а баронам — на два. Князья и предприимчивые негоцианты могли носить башмаки даже на три размера больше, чем требовалось фактически. Длинный мысок, введенный в моду графом Анжуйским, свидетельствовал о знатности дворянина — чем он был длиннее, тем знатнее оказывался обладатель обуви. (Впрочем, неограниченная длина допускалась лишь для принцев крови. Для дворян длина мыска составляла не более 60 сантиметров, для горожан — не более 30 сантиметров.)

Позднее в моду вошли сапоги (прообраз стиля «милитари») и обувь на высоком каблуке, по преданию, введенная в обиход Людовиком XIV: будучи невысок ростом, французский король с помощью высокого каблука зрительно увеличивал свой рост. (Сразу вспоминаются котурны, сандалии на высокой платформе; эти сандалии использовались актерами древнегреческого театра — они увеличивали рост и придавали походке плавность и величавость.)