Стук в дверь заставил Джасона вздрогнуть. Господи, кого еще принесло в столь поздний час? Но, мгновенно сообразив, он тотчас же успокоился и усмехнулся. Конечно, это вернулась Колин Роббинс. Будет умолять его не сообщать Трэвису о ее идиотской выходке. Что ж, Джасон – великодушный человек, всегда снисходительно относится к женским слабостям и готов простить Колин разыгранную сцену. Но в обмен на что? Ну… хотя бы на несколько часов, проведенных в ее объятиях. Они позанимаются любовью, Джасон пообещает Колин, что не предпримет против нее никаких мер, потом она уйдет, а рано утром… он все равно позвонит начальнику полиции. А как же иначе? За все надо платить, а уж за собственную глупость – и подавно.

Джасон поднялся с кресла, подошел к стеклянным дверям, широко распахнул их и застыл в изумлении. Это была не Колин Роббинс… Он брезгливо поморщился, вернулся в комнату, плеснул себе еще виски и снова сел в кресло.

– Ну, что тебе здесь надо? – презрительно бросил Джасон.

– Хочу обсудить кое-какие вопросы.

– Нам нечего с тобой обсуждать! Убирайся из моего дома и больше не появляйся! – крикнул Джасон.

– Твой дом… Твои владения… В этом городе все твое. Как, должно быть, замечательно сознавать свою исключительность и безнаказанность! Интересно, если бы ты родился и вырос не в такой богатой и влиятельной семье, ты тоже бы стал таким мерзавцем? Думаю, стал бы!

Джасон хрипло рассмеялся:

– Меня не волнует, что ты думаешь. Да ты и думать-то не умеешь, у тебя мозгов не хватает. Таким, как ты, не место в моем городе!

– Конечно, у меня ведь нет такого количества денег, сколько есть у тебя.

– Убирайся из моего дома! – крикнул Джасон. – Я не намерен слушать твои бредни! – Он взглянул на телефонный аппарат и грозно сказал: – В общем, так. Если ты через пять секунд не покинешь мой дом, я звоню в полицию. Тебя арестуют и упрячут за решетку.

Старинные массивные часы, висевшие на стене, громко отсчитывали секунды. Пять, десять, пятнадцать. Джасон молча ждал. Наконец, он поднял телефонную трубку и стал нарочито медленно набирать номер полиции.

Какие все-таки глупые, слабые, ничтожные люди живут в его городе! Недалекие, пустые, никчемные… Впрочем, может, это и неплохо. Такими людьми всегда легче манипулировать, навязывать им свою волю, заставлять делать то, что ты хочешь. Джасон так увлекся своими мыслями, что не заметил, как пистолет Колин Роббинс, лежащий на столике, исчез.

Когда же Джасон увидел, что стол опустел, он вскочил с кресла, яростно швырнул трубку на рычаг и закричал:

– Прочь из моего дома! Вон!

Раздался сухой щелчок пистолетного выстрела, пуля ударила Джасона в плечо, и он отлетел к стене. Жгучая боль обожгла его, он судорожно схватился за раненое плечо. В комнате запахло порохом.

– Ты… что? Как ты… смеешь? – прохрипел он, не в силах осознать произошедшее.

Раздался второй выстрел. Он показался Джасону таким оглушительным, словно в комнате грянул гром и его пронзила молния. Пуля задела легкое, Джасон дернулся всем телом, начал медленно оседать на пол, устланный роскошным ковром, и судорожно хватать ртом воздух. В его широко раскрытых глазах застыл ужас. Он хотел что-то сказать, но слова не шли с его губ. Попытался подняться, но ноги его не слушались. В ушах звенело, перед глазами плыл сизый туман.

Джасон понял, что умирает, и его охватило изумление. Этого не может быть… Это невероятно, немыслимо, несправедливо, наконец! Он – Джасон Траск! Он… не должен умереть. Разум отказывался осознавать происшедшее и мириться с неизбежным.

Прогремел третий выстрел, четвертый, пятый. Джасон уже не чувствовал боли, ему казалось, что его тело подхватил внезапно налетевший вихрь, закружил, завертел и тянет за собой в раскинувшуюся где-то вдалеке черную бездну. Краем угасающего сознания он успел подумать… что во всем виновата Кейт. Она… только она одна.

Взгляд голубых глаз Джасона, в которых еще мгновение назад полыхала ярость и плескалось неподдельное изумление, сделался пустым и безжизненным. Его тело несколько раз конвульсивно дернулось, а потом неподвижно застыло.

* * *

Карл Эдвардс остановил машину неподалеку от массивных ворот, ведущих к особняку Джасона Траска, выключил мотор и устало опустил голову. Сегодня он объехал почти весь округ Ратерфорд, обдумывая сложившуюся ситуацию и размышляя над происшедшим, и вечером приехал в Ридж-Крест. Почему он здесь оказался и зачем – Карл и сам не мог этого объяснить. Он поставил машину на противоположной стороне улицы, под старым раскидистым кленом, и теперь сидел, вглядываясь в ночную мглу.

Нет, у Карла Эдвардса не было намерения заявиться к Траску и высказать ему все, что он о нем думает, и в том числе о сегодняшнем эпизоде в ресторане, когда Джасон грубо схватил за руку его дочь. Карл Эдвардс никогда не был храбрым человеком, а уж противостоять Джасону Траску и бороться с ним – об этом и речи быть не могло.

Сегодня после обеда он, потрясенный увиденной сценой в ресторане, не вернулся на работу, а долго ездил по округу и думал о своей семье. Как замечательно они жили еще полгода назад! Тогда мистер Эдвардс искренне считал себя самым счастливым мужем и отцом, он обожал свою семью и гордился ей. Старшая дочь, Кристин, недавно вышла замуж и была очень счастлива в браке. Средняя, Кейт, имела хорошую работу, встречалась с молодыми людьми и тоже подумывала о замужестве. Младшая, Керри, прекрасно училась, была ласковой, послушной, веселой девушкой. Все были счастливы и любили друг друга.

Такая идиллия казалась вечной и длилась до того момента, пока Кейт не начала встречаться с сыном Руперта и Элинор Траск – самой богатой и влиятельной семьи в Фолл-Ривер. Нет, вначале тоже все казалось замечательным и прекрасным. У Джасона и Кейт начался бурный роман, и отец одобрял и приветствовал их отношения. Конечно, он сознавал, что Джасон принадлежит к иному социальному кругу, материальное положение его семьи значительно выше, но это весьма существенное обстоятельство не пугало Карла. Он надеялся, что Джасон в скором времени сделает Кейт предложение руки и сердца и она поселится в его роскошном особняке. Джасон окружит его дочь богатством и роскошью, их семьи породнятся, и это поможет Карлу Эдвардсу влиться в их круг.

Ночной телефонный звонок в одну из суббот мгновенно разрушил все. Любовь и надежды Кейт, честолюбивые планы Карла Эдвардса, его мечты о состоятельной жизни. Позвонил Макмастер и сообщил ужасную новость: Джасон Траск жестоко избил и изнасиловал Кейт.

Карл мысленно произнес это страшное слово, вздрогнул и тряхнул головой. Как он ненавидел себя за трусость и малодушие! Любой нормальный отец, узнав, что какой-то подонок избил и изнасиловал его дочь, схватил бы винтовку, бросился в дом к обидчику и застрелил его! Или, по крайней мере, избил. Но это нормальный, хороший отец, а не Карл Эдвардс – ничтожество и трус. Ни на секунду у него не возникло мысли расправиться с Траском. Он боялся Джасона и его могущественных родителей, не хотел с ними связываться и навлекать на свою семью их гнев. Кроме того, Карл Эдвардс не желал огласки и надеялся, что Кейт не пойдет на крайние меры и не заявит в суд.