Крылов кивнул в сторону Янковского. Тот, веселый ибеспечный, разговаривал с Тором. Перед ними стояли пустые кружки с пивом,официант все подносил новые. Руки у обоих не дрожали.

— А эти?

— Этим убивать приходилось, — ответил Откин так жехмуро. — Кстати, вот тебе и ответ. Каждый должен заниматься своим делом. Унас рука не дрогнет отправить миллион полных идиотов в небытие росчерком пера,а у этих ребят не дрогнут руки даже поразбивать им головы. Хотя, конечно, этоварварство, как и всякие там газовые камеры, достаточно укола из медицинскогошприца. Но это ответ на извечный визг свиней, называющих себя русскойинтеллигенцией. Ну, ты помнишь эти вопли: а кто решать будет, а кто решитсявзять на себя ответственность, а кто станет проводить такие чистки? Вовсе нетребуется, чтобы профессоры и идеологи сами брали в руки окровавленные топоры.Для этого есть другие люди. От нас… от тебя требуется, чтобы твоя рука недрожала, когда будешь подписывать… что-то резкое. А проводить в жизнь… Ты же неберешься чинить сломанный кран в ванной, сантехника зовешь?

Следующие дня три прошли тревожно. Убийство нашумело. О немписали в газетах, прошел материал по телевидению. Отец Вадика поднял всю своюшушеру, адвокаты и правозащитники подняли крик.

В тот же день в офис заявилась милиция. Крылов выслушалнемолодого лейтенанта сочувствующе. Согласился, что в кафе в самом деле моглипобуянить ребята из движения скифов. Только в Москве их кружки… да-да, это некакие-нибудь боевые организации, а именно кружки, наподобие кружков по резьбепо дереву или вязанию крючком… так вот эти кружки уже есть почти во всехпрефектурах. И в Подмосковье их множество. Даже по России их насчитываютсясотни, хотите посмотреть на списки?

Лейтенант качал головой, морщился:

— Меня не интересуют ваши уставы и программы. Меняинтересует лишь, что вы сами знаете про этот случай. Где были вы лично. Гденаходились ваши ближайшие сотрудники.

Крылов улыбнулся, сделал паузу, посмотрел в глаза лейтенанту.Некоторое время они смотрели друг другу в глаза. Наконец Крылов улыбнулся.

— Если вам понадобится, — ответил онмедленно, — то я распишу на листке все подробно. Но пока что могу сказатьс абсолютной уверенностью, что у каждого нашего сотрудника… имеется алиби. Тожеабсолютное, которое могут подтвердить множество людей.

Лейтенант захлопнул блокнот. Крылов видел, как на лице этогонемолодого и разочарованного жизнью человека борются противоречивые чувства.

— Это хорошо, — сказал он. Крылов не понял, что жеименно хорошо: то ли жестокая расправа, то ли абсолютное алиби, лейтенант,похоже, тоже сообразил расплывчатость своих слов, добавил: — Хорошо, чтоалиби… Сами понимаете, родители у этого… люди с весом. На них сейчас лучшиеадвокаты Москвы работают.

— Да, — согласился Крылов, — закон, ксожалению, чаще всего не на стороне справедливости.

Лейтенант козырнул, но у самой двери хмыкнул, повернулся. Вглазах было странное веселье.

— А знаете, — сказал он, — этот Вадикоказался крепким скотом… Дожил до клиники! Уже на операционном столе помер.Странно, а ведь мог бы даже выжить.

Крылов сказал невинно:

— Скифы, как вы понимаете, могут быть везде. Как средиврачей… так и среди правоохранительных органов.

Лейтенант даже вздрогнул. Похоже, ему такая мысль не приходилав голову. Встретился взглядом с Крыловым, несколько мгновений смотрели другдругу в глаза. Затем козырнул, открыл дверь и вышел.

Выждав, Крылов подошел к окну. Лейтенант как раз подходил кмилицейскому «газику». Почудилось или в самом деле этот хмурый и разочарованныйчеловек перестал горбиться? И даже сведенные плечи вроде бы раздвинул…

Итак, милиция доказать ничего не смогла. Крылов помалкивал,не говорил даже корчмо… тьфу, скифам, но у самого крепла уверенность, чтомилиция не слишком-то и старалась.

Но сам случай получил огласку. И тем, что дерзко былсовершен в самом центре столицы, и что пострадали сынки высокопоставленныхчиновников, и что сама казнь была… такой экзотичной. Почти ритуальной.Газетчики и телевидение сбивались с ног, расследование провели кудапрофессиональнее и глубже, чем все правоохранительные органы, вместе взятые.

По Центральному телевидению прошла хорошо сделаннаяпрограмма, где изо всех сил раздували жалость к несчастному, давили нагуманизм, на сострадание, на общечеловеческие ценности. Даже к чему-то приплелиДавосские соглашения, но народ то ли объелся «гуманизьмом», то ли в кровиначала просыпаться скифскость, но лишь возопил, что всем им, гадам, рвать и всеостальное надо! Как тем, кто насильничает, так и тем гадам, кто гадов защищает.

А возле Останкинской башни какой-то комитет женщинорганизовал митинг в защиту прав убивать этих гадов. Конечно, митингом егоможно было назвать с большой натяжкой: два десятка горластых баб поорали,одному милиционеру стукнули по башке транспарантом, на что тот даже поленилсятащить в ментовку, зато корреспонденты охотно засняли стычку со всех сторон,после чего она попала даже в международные новости.

Честно, Крылов все не мог прийти в себя, что в сейфе,вмонтированном в стену офиса, все еще почти пятьсот тысяч долларов. Каждый изскифов, за редким исключением, получал не больше пяти тысяч в год, а здесьтакая сумма, что вообще в голове не укладывается.

Он помалкивал про истинные размеры суммы, но скифы, что-тосмекнув, начали предлагать самые разные варианты, как истратить деньгиневедомых благодетелей. Особенно старался Гаврилов, он предложил создать фондпо поддержке многодетных матерей.

— Предупреждаю сразу, — возвысил он голос,предвосхищая возражения, — речь идет пока только о русских. Это недискриминация остальных, а просто обычное житейское: где рвется, там и латают.Здесь брешь, тут и будем заделывать. А рождаемость минусовая только у русских.С чеченцами все нормально. Даже больше, чем нормально… Чересчур, я бы сказал,нормально. Так что пособие будет выдаваться только русским женщинам.

Откин вставил ехидно:

— А если она замужем за чеченом?

Гаврилов подумал, рассердился:

— Еще раз под руку гавкнешь, прибью!.. Будем выдаватьтем, у кого оба родителя русские.

— А если мать-одиночка?

Гаврилов сказал с подозрением в голосе:

— Если мать… ты, мать твою, перестанешь?.. Если матьрусская и дети вроде бы русские, то будем. Если нет, пошли на фиг. Но это ещене все! Обязательное условие: дети должны быть здоровыми, хорошо учиться,нормально себя вести…

Откин скривился:

— Фу…

— Не фукай. Не фига подкармливать дебилов да уродов.Только той матери, что родила и воспитывает не меньше троих здоровыхполноценных детей. Пусть она даже мать-одиночка. Это не помеха… Более того,можно сделать еще круче! Женщины, которые рожают здоровых детей, будутсчитаться невестами… нет, уже женами самого Табитса! Табитс у нас самец иликак? Что решили?