— Вы сумасшедшие!

Но Бренор даже не моргнул.

— Это Обальд сумасшедший,— спокойно парировал он.

— В этом никто не сомневается, — ответил неукротимый Банак. В тот момент казалось, что он возвышается над королем дворфов, несмотря на то что был прикован к креслу после тяжелого ранения в войне против орков. — Тогда пошли на это дело Пуэнта и его ребят, раз уж тебе так хочется.

— Это мое дело.

— Только потому, что ты тупоголовый Боевой Топор!

Это заявление вызвало несколько беспокойных вздохов, среди которых послышались и сдержанные смешки, и громче всех фыркнул жрец Кордио. Бренор сердито обернулся в его сторону, но быстро остыл, осознав правдивость слов Банака. Более верного определения черепа Бренора — и Кордио об этом знал — еще никто не высказывал.

— Я сам ходил в Гонтлгрим, — сказал Бренор. Он резко обернулся к Реджису, ожидая, что хафлинг будет спорить относительно цели их путешествия, но тот благоразумно промолчал. — Я сам руководил отступлением в Долине Хранителя. И сам возглавлял первую битву с Обальдом на севере. — Он говорил все быстрее и громче, но не ради «битья в барабан собственной головой», как гласило дворфское присловье, а желая оправдать решение самому возглавить эту миссию. — Я сам отправился в Калимпорт, чтобы вернуть Пузана. И сам разрубил пополам проклятую Бэнр.

— Я провозгласил немало тостов за твои успехи, — подтвердил Банак.

— А теперь я вижу перед собой еще одно дело.

— Король Мифрил Халла задумал пробраться сквозь армию орков и убить их короля, — заметил Банак. — А если тебя схватят по пути? В каком положении окажется твой народ, когда начнется торговля с Обальдом?

— Если ты думаешь, что меня схватят живым, значит, ты не знаешь, что такое быть Боевым Топором, — отрезал Бренор. — Кроме того, нет никакой разницы, схватят ли меня, Дзирта или кого-то другого. Вы не измените своего отношения к оркам ради меня, как и ради любого из наших парней.

Банак хотел ответить, но уже исчерпал все свои аргументы.

— И еще, — добавил Бренор. — Как только я выйду из ворот Мифрил Халла, я уже не буду королем, а ведь это для нас самое главное, не так ли?

— Я согласен стать твоим управляющим, но какой из Банака король? — возразил скрюченный Браунавил.

— Ты и станешь управлять вместо меня, но если я не вернусь, тогда ты сам станешь Девятым королем Мифрил Халла, можешь в этом не сомневаться. И ни один дворф не поддержит твоих сомнений.

Бренор отвернулся и увлек взгляд Банака, чтобы он увидел серьезные, выражающие согласие лица всех собравшихся: Пуэнта и его «Веселых мясников», Кордио и остальных жрецов, Торгара и даже дворфов из Мира-бара.

— Для этого Морадин отпустил меня обратно, — настаивал Бренор. — Я должен разобраться с Обальдом, и ты сглупишь, если будешь ставить на короля орков!

Его слова вызвали в зале веселое оживление.

— Ты пойдешь только вместе с дроу? — спросил Банак.

— Я, дроу, — подтвердил Бренор, — и еще Пузан, а вот моей девочке придется остаться.

— Ты уже сказал ей, а? — посмеиваясь, спросил Банак, и остальные в зале тоже заулыбались.

— Ба, она не сможет бежать, если это потребуется, и не захочет подставлять своих друзей под удар, если им придется задержаться, чтобы ей помочь, — ответил Бренор.

— Значит, ты ей еще не сказал, — произнес Банак, и в зале снова засмеялись.

— Ба! — воскликнул Бренор, вскинув руки вверх.

— Итак, ты, Дзирт и Реджис, — продолжил Банак. — А Тибблдорф Пуэнт?

— Попробуй меня остановить, — откликнулся Пуэнт, и его отряд «Веселые мясники» шумно выразил свое одобрение.

— И Пуэнт, — подтвердил Бренор, а «Веселые мясники» снова одобрительно закричали.

Казалось, ничто не могло так возбуждать этих воинов, как перспектива отправиться в заведомо самоубийственную экспедицию.

— Я прошу прощения, король Бренор! — крикнул с другой стороны зала Торгар Молотобоец. — Мне думается, что в твоем отряде должны быть и парни из Мирабара, и мне думается, что я и Шингл, — он повернулся и подтолкнул вперед покрытого шрамами воина, Шингла Макруффа, — могли бы заслужить гордость Мира-бара.

Едва он закончил, как пятеро остальных дворфов из Мирабара шумно закричали, восхваляя своего могучего лидера и легендарного Шингла.

— Значит, в поход пойдут семеро, — добавил Кордио Хлебноголовый. — Не можете же вы отправляться в поход во славу Морадина без его жреца.

— Тогда восемь, — поправил его Бренор. — Мне кажется, что Хралайн из Лунного Леса не захочет нас покинуть после того, как разыщет Дзирта.

— Восемь в дорогу против Обальда! — раздался чей-то крик, а потом, повторенный во второй и в третий раз, превратился в оглушительный рев.

Затем крики резко оборвались, а в дверях появилась Кэтти-бри и уставилась на Бренора таким взглядом, что даже сомневающийся Банак почувствовал к королю нечто вроде сочувствия.

— Идите и сделайте все, что необходимо сделать! — приказал Бренор, но его голос заметно задрожал.

Все бросились из зала через ближайшие двери, а Кэтти-бри, прихрамывая, подошла к своему отцу.

— Значит, вы идете в поход за головой Обальда и ты во главе отряда? — спросила она.

Бренор кивнул:

— Таково мое предназначение, девочка. Ради него Морадин отпустил меня обратно.

— Это Реджис вернул тебя при помощи своего амулета.

— Морадин отпустил меня из своих Залов, — настаивал Бренор. — И сделал это не без причины!

Кэтти-бри окинула его твердым, решительным взглядом:

— Ты идешь в поход, забираешь с собой моего друга Реджиса, забираешь моего мужа. А меня не берешь?

— Ты не можешь бегать! — воскликнул Бренор. — Ты едва можешь пройти несколько десятков ярдов. А если нам придется удирать от орков, как мы можем тебя ждать?

— Если я буду с вами, нам не придется удирать.

— Никто в этом не сомневается, — заверил ее Бренор. — Но ты сама знаешь, что это невозможно. Не сейчас.

— Тогда дождитесь, пока я буду готова.

Бренор покачал головой. Кэтти-бри упрямо сжала губы и несколько раз моргнула, словно прогоняя с синих глаз слезы разочарования.

— Я могу потерять вас всех, — прошептала она. Бренор понял, что ее печаль отчасти вызвана уходом Вульфгара.

— Он вернется, — сказал дворф. — Пройдет предназначенный ему путь и вернется, не сомневайся.

Кэтти-бри вздрогнула при упоминании этой утраты, но по ее лицу было понятно, что она не испытывает уверенности своего отца.

— А ты? — спросила она.

— Ба! — воскликнул Бренор и махнул рукой, словно вопрос был совершенно излишним.