последней капли на пол. Он явно в ужасе, потрясен до глубины души при виде монстра, который уничтожил его планету.

Каэрсан снова говорит. Каждое слово — удар молнии

— Мои силы сейчас сосредоточены на границе пространства Терры. Против Несломленных не может быть победы. Люди Земли, услышьте меня сейчас. Я даю вам один шанс. Один выбор. Единственный путь, с помощью которого вы сможете избавить свой народ, свой мир, свое солнце от уничтожения, которое несет моя рука.

Звездоубийца смотрит в камеру, и я знаю, это звучит безумно, но, клянусь, я чувствую, как его взгляд прожигает мою душу.

— Один из моих Темпларов был захвачен силами Терры во время стычки в Складке. Теперь я даю вам двенадцать часов, чтобы освободить ее.

Я бросаю взгляд на Кэла и шепчу:

— Саэди..

— Если по истечении этого времени она не будет возвращена мне, я уничтожу ваше солнце. Я предам весь ваш мир забвению Пустоты. И если с ней случится что-нибудь плохое, пока она была у вас, знайте: за каждую секунду страданий, которые она перенесла, я отплачу вашему виду в десять тысяч раз. Я не удовлетворюсь уничтожением вашей планеты. Я проведу оставшиеся столетия своей жизни, охотясь на таких, как вы, пока в этой галактике не останется в живых ни одного человека.

Каэрсан наклоняется вперед, сердито глядя в объектив. И затем он произносит четыре простых слова, которые обрушивают на наши головы всю галактику

— Верните мне мою дочь.

Передача заканчивается.

Я не могу дышать.

Не могу видеть.

Не могу ничего сказать.

Мысль об этом окатывает меня черной ледяной водой. Вес этой новости давит на груди и я хватаюсь рукой на ноющее сердце.

— Дочь…, - произношу я.

Мы все смотрим на Кэла, но Кэл с ужасом смотрит на Аври. Тот же самый ужас отражается в её взгляде.

— И`на Сай`нают, — шепчет она дрожащим голосом. — Те Несломленные на Мировом Корабле. Так они называли тебя, когда Тайлер назвал тебя по имени.

— Бе`шмай, прошу, — умоляет он. — Позволь мне объяснить….

И`на Сай`нают.

Сын Звездного Истребителя.

— Ты его, — шепчу я.

Я медленно поднимаюсь, ноги дрожат, лицо морщится, из глаз текут слезы.

Поверить не могу. Мы все были слепы.

— Ты сын этого ублюдка.

29

Кэл

Скажи ей правду.

Вот что говорилось в записке. В сообщении, переданном мне сквозь необъяснимый, непостижимый поворот времени. Почерк был не мой. Не я открыл его. Но всё же, я сердцем чувствовал, что это послание оставлено мне. И, гладя на боль в глазах той, кто для меня всё, а теперь, вероятно, обратиться в ничто, я знаю, что должен был послушаться.

— Он твой отец? — озадаченно спрашивает у меня Аврора.

Почему я не рассказал ей правды, когда она так много мне отдала?

Потому что ты боялся.

— Бе`шмай…, - шепчу я.

— Ты сказал мне, что он умер, — говорит она со слезами на глазах. — Ты сказал мне, он умер на Орионе. Ты солгал мне.

— Я не лгал, — говорю я, глаза жжет. — Он мертв. Он умер для меня.

Финиан мотает головой.

— Дыхание Творца, Кэл…

— Он умер в тот день, когда честь одержала победу над верностью, — закричал я. — Он умер в тот день, когда поступился честью во имя победы. Он убил десятки тысяч солдат на Орионе под знаменем обмана, и он остался мертвым для меня навеки в моем сердце. Он мне не отец. — я стиснул кулаки. — А я не его сын.

Я ощущаю внутри себя ярость. Шепчет.

Ты еще и унижаешься перед этими червями? Ты прирожденный воин. Мы, Сильдрати, назвали звезды своим домом, в то время пока эти насекомые спускались с деревьев. Ты ничего им не должен, Кэлиис.

— Тише, — шиплю я.

Он не слушает. Он снова говорит, впрочем, как и всегда. Голосом отца.

И`на Сай`нают.

Но голос Скарлет заглушает его.

— Он убил моего отца. — я смотрю на Скарлет, пока она говорит, и я вижу предательство. Еще щеки мокры от слез, нижняя губа дрожит. Но голос точно сталь.

— Он убил моего отца, и ты знал об этом. Ты знал, что он сотворил. Что он у нас отнял. И ты смотрел нам в глаза и не сказал ни слова об этом. У нас было право знать. — она мотает головой в отвращении. — Но вместо этого, у тебя хватило наглости притворяться нашим другом.

— Скарлет, я и есть ваш друг.

— Ты всех нас подверг опасности! — кричит она. — Саэди охотилась на тебя по его воле! Если бы не она, если бы не ты, нас бы никогда не забрали на борт Андараэля! Тайлера бы не захватили ЗСО! У Ра`хаама бы не было бы способа втянуть твоего проклятого отца в войну против всей галактики! — она сердито смотрит на меня, стиснув кулаки. — Это твоя вина, Кэл!

Зила тихонько откашливается.

— Скарлет, всё несколько преувеличено..

— Неужели? — кричит Скарлет. — Думаешь, если бы он сказал нам кто он, ему бы позволили вступить в отряд? Позволили бы вступить в Академию Авроры? — она поворачивается ко мне, сощурив глаза. — Спорим, что в заявлении ты тоже наврал? Не может быть, чтобы Адамс и де Стой приняли бы в легион сына печально известного убийцы в галактике? Да ни за что.

Я встречаю её взгляд, сжав губы. Я ощущаю, как во мне нарастает гнев из-за ссоры, но я изо всех сил пытаюсь подавить его.

— Ну? — настаивает она.

— После Ориона я взял фамилию матери, — признаюсь я. — Я не хотел иметь ничего общего с Каэрсаном или Несломленными. Я поступил в Академию Авроры, потому что больше всего на свете хотел исправить то, что он сделал! Но я знал, что командующие никогда не возьмут меня в Академию, если узнают кто я такой на самом деле.

— Значит, ты солгал, — произносит Скарлет.

Мой гнев вспыхивает, несмотря на все мои попытки.

— Это всё вас не касалось!

— Ещё как касалось! Он убил нашего отца, Кэл! — выкрикивает она, оглядываясь, чтобы удостоверится, что удар попал точно в цель. — Быть может, ты хочешь признаться в чем-то еще? Твоё имя Кэлиис, верно? Или ты солгал и об этом?

Тогда они все смотрят на меня. Даже Аврора, и сердце сжимается от этого. Я вижу, как им всем приходит на ум мысль, что, возможно, всё обо мне ложь. Что они меня совсем не знают.

— Я Кэлиис, — отвечаю я. — Ты знаешь меня, Скарлет.

Она мотает головой, забывшись в праведном гневе.

— Я ничего о тебе не знаю, ты, эльф-выродок. Лишь