Другие контакты с НЛО еще более сюрреалистичны и напоминают сон. В литературе можно найти описание случаев, когда существа из НЛО поют абсурдные песни или бросают в свидетелей странные предметы (например, картошку); случаев, начинающихся как очевидные похищения людей космическим кораблем, но заканчивающихся галлюциногенным путешествием в дантовские миры; и случаев, в которых гуманоиды внезапно превращаются в птиц, огромных насекомых или других фантастических существ.

Еще в 1959 году, или даже раньше, психологические и архетипические моменты феномена НЛО навели Карла Юнга на мысль, что «летающие тарелки» на самом деле не что иное, как продукт коллективного бессознательного и своего рода современное мифотворчество. В 1969 году, когда мифическая составляющая НЛО стала очевидной, Балле сделал еще один шаг в объяснении этого феномена. В своей знаменитой книге «Виза в Магонию» он отмечает, что НЛО в действительности далеко не новое явление, а представляет собой древнюю народную традицию в новом обличье. Эта традиция охватывает описание эльфов и гномов в европейских странах, средневековые рассказы об ангелах и легенды американских индейцев о сверхъестественных существах.

По словам Балле, абсурдное поведение пришельцев похоже на проделки эльфов и фей в кельтских легендах, норвежских божеств и злых магов американских индейцев. Если эти легенды попытаться расшифровать до архетипов, лежащих в их основе, мы увидим, что все эти явления — часто следствие одного необъятного, пульсирующего нечто, меняющего свой облик и подстраивающегося под любую культуру и эпоху, но остающегося с человеческой расой на протяжении веков. Что это такое? В «Визе в Магонию» Балле не дает окончательного ответа. Единственное, что можно сказать об этом феномене: он разумен и не подвержен времени, он — основа всех мифов [121].

Тогда что же лежит в основе феномена НЛО? Как подчеркивает в своей книге Балле, мы не можем исключить того, что они в самом деле представляют собой некую необыкновенно развитую внеземную цивилизацию, которая настолько превосходит нашу, что сама ее логика кажется нам абсурдом. Но если это так, то как это согласуется с выводами экспертов-мифологов — от Мирча Элиаде до Джозефа Кэмпбелла, — согласно которым мифы суть органическое и необходимое самовыражение человеческой расы, такой же неизбежный побочный продукт ее эволюции, как язык и искусство? Или же коллективное человеческое бессознательное настолько скудное и неинтересное, что оно могло создать мифы только благодаря подсказке внеземного разума?

И все же, если НЛО и связанные с ними феномены — просто психические проекции, тогда как объяснить вполне материальные следы, остающиеся после них, выжженные круги и глубокие впадины на месте их посадки, явные траектории, видимые на экранах радаров, шрамы и порезы, оставленные на тех, кто уверяет, что подвергался непонятному медицинскому обследованию? В статье 1976 года я высказал мнение, что этим феноменам трудно найти объяснение, поскольку мы пытаемся вписать их в картину реальности, которая фундаментально некорректна [122]. На основе гипотетического глубинного тождества сознания и материи я предположил, что НЛО и связанные с ними феномены представляют собой дальнейшее доказательство некорректности разграничения психологического и физического миров. Оба мира являются продуктом коллективной человеческой психики, но при этом они оба совершенно реальны. Иными словами, эти миры, как и НЛО, представляют собой нечто, что человеческий род пока еще окончательно не понял, — некий феномен, который следует назвать не субъективным или объективным, а «омниктивным»[53] — термином, который я изобрел для того, чтобы описать необычное состояние бытия (в то время я не знал о существовании уже введенного Корбином термина «имагинальный» для описания того же размытого состояния реальности, связанного с мистическим опытом суфиев).

Эта точка зрения получила широкую поддержку среди исследователей. В своей последней статье Ринг доказывает, что феномен НЛО — это имагинальный опыт, подобный создаваемым психикой, но вполне реальным мирам, которые открываются во время ПЛВ и шаманских путешествий. Короче, они свидетельствуют о том, что реальность представляет собой многоуровневую психическую голограмму [123].

«Я все больше склоняюсь к реальности, открываемой многообразным психическим опытом взаимосвязи между запредельными мирами, исследуемыми различными категориями ученых, — констатирует Ринг. — Шаманизм отдан на откуп антропологии. НЛО изучает уфология. ПЛВ изучается парапсихологами и медиками. Стэн Гроф изучает психоделический опыт с позиции трансперсональной психологии. Я думаю, что есть веские основания для рассмотрения имагинальной и голографической моделей, позволяющих сделать упор не на отдельные явления, но на связи и общность между различными типами опыта» [124]. Ринг настолько уверен в глубокой связи между этими, на первый взгляд разрозненными явлениями, что недавно добился получения гранта для проведения сравнительного изучения НЛО-контактеров и ПЛВ-субъектов.

Д-р Питер М. Ройцевич, специалист по фольклору из института Жийяра в Нью-Йорке, также пришел к выводу, что НЛО представляют собой омниктивный опыт. Для фольклористов, считает Ройцевич, пришло время понять, что все феномены, обсуждаемые Балле в книге «Виза в Магонию», скорее всего, отражают одновременно реальность и глубокие процессы психики. «Существует континуум, в котором реальность и воображение неуловимым образом сливаются и переходят друг в друга», — говорит он. Этот континуум является дополнительным свидетельством постулированного Бомом единства всех вещей; по словам Ройцевича, поскольку эти феномены проявляют себя как имагинальные или омниктивные, фольклористам непозволительно уже рассматривать их просто как отдельные верования [125].

Многие исследователи, включая Балле, Гроссо и Уитли Стрибера, в известнейшей книге которого «Контакт» описан пережитый автором опыт похищения инопланетянами, также признают омниктивную природу этого явления. Как утверждает Стрибер, контакты с существами из НЛО — «возможно, наше первое квантовое открытие в макромире: сам акт такого наблюдения может создавать конкретную реальность, обладающую своим собственным смыслом, дефиницией и сознанием» [126].

Одним словом, среди исследователей этого загадочного явления растет понимание того, что имагинальное не ограничивается запредельной областью, а прорывается в наш кажущийся незыблемым материальный мир. Не удерживаемые исключительно видениями шаманов, древние боги направили свои божественные ладьи прямо к порогу компьютерного поколения, только вместо кораблей с драконьими головами они летают сегодня на космических кораблях, а головы птиц сменили на космические шлемы. Наверное, мы давно уже догадываемся о таком «просачивании» запредельного в наш мир, о смешении Страны Умерших с нашей реальностью; ведь недаром древнему Орфею, поэту-музыканту из греческой мифологии, приписывают изречение: «Врата Аида не должны быть заперты — за ними те, кто к нам приходят в снах».

Одно лишь предположение о том, что вселенная не объективна, а омниктивна, — то есть что рядом с нашей уютной обителью существует бесконечный загадочный ландшафт, который уже по праву рождения принадлежит нашей психике, но не познан ею, — еще не проясняет до конца эту загадку. Как заметил Карл Рашке, преподаватель факультета религий в Университете г. Денвер: «В омниктивном космосе, где НЛО существуют рядом с квазарами и саламандрами, проблема истинного или воображаемого характера светящихся форм становится уже чисто формальной. Проблема не в том, существуют ли они или в каком смысле существуют, а в том, какую конечную цель они преследуют» [127].