Мы заказали бургеры и жареную картошку. Они прибыли к нам в пластиковых коробках с надписью на дне: «Хранить в жире». Я почувствовал, что кровь стынет в моих жилах, как только понюхал эту еду. Эйнджел и Луис выпили «Pete's Wicked». Я взял бутылку воды.

Группа сделала перерыв, и народ направился к бару и туалетам. Я глотнул воды и принялся изучать толпу. Ни Рэнда Дженнингса, ни его жены не наблюдалось, что было, в общем-то, совсем неплохо.

— Нам бы надо сейчас быть у дома Мида Пайна, — вдруг заявил Луис. — Если Билли Перде там и появится, то не парадным шагом при свете дня.

— Если бы вы сейчас были там, то уже бы окоченели и вряд ли что-либо замечали, — ответил я. — Делаем, что можем.

Чувствовалось, что контроль над ситуацией ускользает от меня... Может быть, он все время от меня ускользал, с того момента, когда я взял у Билли Перде пятьсот долларов, даже не спросив, откуда они у него? Уверенность, что Билли рано или поздно отправится в Темную Лощину, не исчезла. Всегда существовала вероятность того, что он проскользнет мимо нас, но я подозревал, что Билли будет некоторое время отсиживаться у Мида. А может, даже попытается с его помощью смыться в Канаду. Появление Билли обязательно нарушит заведенный в доме Пайна порядок, и я доверял способности своих друзей засечь любое подобное нарушение.

Но Билли пока еще в относительно меньшей степени был источником моих забот, чем Эллен Коул. Хотя чем-то — я еще не понял, чем именно, — их исчезновения были связаны между собой. Какой-то старик провозил Эллен и Рики сюда. Возможно, это был тот же старик, что преследовал Риту Фэррис, и его видел и затем у ее дома Билли. И вполне вероятно, что в небольшом техасском городке нынешнего старика когда-то знали под именем Калеба Брюстера... Слишком много случайных совпадений для такого ограниченного пространства, как Темная Лощина.

Действуя резко, словно по сигналу, какая-то женщина пробилась сквозь толпу к стойке бара и заказала выпивку. При ближайшем рассмотрении выяснилось, что это Лорна Дженнингс. В своем ярко-красном свитере она выделялась в толпе, как маяк. Рядом с ней держались еще две женщины: стройная брюнетка в зеленой блузе навыпуск и женщина постарше в белом полотняном топе с розочками. Похоже, девочки намеревались хорошенько гульнуть. Лорна меня не видела. Или не хотела замечать.

Раздались аплодисменты: это Ларри Фалчер и его оркестр вернулись на сцену. Они стали наяривать «Голубую луну Кентукки», и танцевальная площадка моментально завертелась, как карусель. Пары плыли с улыбками на лицах: дамы — поднимаясь на носки, мужчины — умело кружа их. Повсеместно раздавался смех. Друзья и соседи образовывали группки, болтали с бокалами пива в руках, наслаждаясь непривычной обстановкой ночного общения и ощущая родство душ. На транспаранте, подвешенном над баром, выражалась благодарность всем за поддержку оркестра высшей школы. В полумраке парочки помоложе потихоньку целовались, пока их родители отплясывали под песни своей юности. Музыка, казалось, становилась все громче. Толпа задвигалась заметно быстрее. Со стороны бара послышался звон разбитого стекла, сопровождаемый взрывом надсадного хохота. Лорна стояла спиной к колонне, обе ее спутницы по другую сторону колонны молча слушали музыку. По стенам двигались тени самых фантастических очертаний. Пары оживленно разговаривали, молодежь подшучивала друг над другом. В общем, народ отдыхал вовсю.

Тут и там обсуждали события, связанные с обнаружением тела Гари Чута. Но никого лично эти события не касались. И вообще они как-то не вписывались в праздничное настроение текущей ночи. Я наблюдал за мужчиной и женщиной, сидевшими у стойки бара наискосок от Лорны: они страстно целовались, не замечал ничего вокруг себя. Рука женщины скользила все ниже и ниже по боку мужчины. Ниже, ниже...

...Вниз. Туда, где перед ними стоял маленький ребенок, мальчик. Стоял в круге света, который, казалось, ниоткуда не падал, а возникал сам по себе. Пока рядом скользили пары, а мужчины группами проходили сквозь толпу, роняя на ходу пивную пену из кружек, ребенок по-прежнему стойко держался в своем освещенном кусочке пространства, и ни один человек не приблизился вплотную к нему и не разрушил окружавшую его скорлупку света. Свет струился на его белокурые волосы, освещал ярко-красный комбинезон и заставил ноготки его крошечных ручек засиять, когда он поднял левую руку и указал в темноту.

— Донни? — услышал я собственный шепот.

И тут из тьмы в дальнем конце бара возникла белая фигура. Стритч улыбался: раздвинутые в улыбке толстые мягкие губы безобразно растянули кожу его лица, лысая голова чуть блестела при тусклом освещении. Он направился в сторону Лорны Дженнингс. Пробираясь к ней сквозь толпу, оглянулся на меня и резко провел поперек шеи указательным пальцем.

— Стритч, — прошипел я, вскочив с места.

Луис, тоже встав, внимательно изучал толпу, нащупывая рукой свой пистолет.

— Я его не вижу. Ты уверен?

— Он в другом конце бара. Позади Лорны.

Луис пошел в обход справа: рука под черной курткой, палец на спусковом крючке. Я двигался слева, но толпа была плотной и вязкой. Мне приходилось с усилием пробиваться сквозь нее; люди отступали и смотрели на пролившееся пиво. («Приятель, эй, приятель, пожар, что ли?») Я старался не терять из виду красный свитер Лорны, но обзор то и дело загораживала толпа, и я вскоре потерял свой ориентир. Я различал справа от себя Луиса, двигавшегося, раздвигая пары, по краю танцевальной площадки и привлекавшего любопытные взгляды. Левее меня Эйнджел обходил бар по кривой.

Удалось приблизиться к стойке, но мужчины и женщины стояли там плотной толпой, требуя выпивки, размахивая деньгами, хохоча, лапая друг друга. Я протолкался, расплескав напитки и толкнув тощего прыщавого юношу так, что он упал на колени. Ко мне потянулись руки, и послышались злобные выкрики, но я не обратил на них внимания. Бармен, толстый смуглый мужчина с густой бородой, поднял руку в останавливающем жесте, когда я залез на стойку бара, тут же поскользнувшись на мокрой столешнице.

— Эй! Убирайся отсюда! — заголосил было он. Но, увидев у меня в руке «смит-вессон», замолчал и отступил в глубь бара, к телефону у дальней стены.

Зато теперь я отчетливо видел Лорну. Она обратила ко мне лицо, когда я вырос над ней; другие головы с широко открытыми глазами тоже повернулись в мою сторону. Я развернулся, чтобы посмотреть, как Луис пробивается сквозь свалку в баре, одновременно изучая толпу, пытаясь уловить в полутьме отблеск белой яйцевидной головы...

Я первым заметил его. От Лорны Стритча отделяло пространство, занятое десятью или двенадцатью людьми, и он продолжал неуклонно двигаться в ее сторону. Люди разок-другой поглядели ему вслед, но их отвлекало от Стритча зрелище, которое представлял собой я — стоящий на стойке бара человек с пистолетом в руке. Стритч снова улыбнулся мне, и что-то сверкнуло в его руке: короткое кривое лезвие с очень острым концом. Я прыгнул, оттолкнувшись от стойки, и приземлился в центральной части бара, где стояли счетчики наличности и бутылки. Затем, совершив еще прыжок, попутно разбросав попавшиеся под ноги стаканы, очутился почти рядом с Лорной. Люди шарахнулись от меня, раздались испуганные крики. Я отделился от бара и наконец-то протолкался к ней.