недоуменно посмотрела на щель и заметила, что сквозь нее просачивается вода… самая настоящая морская вода! С водорослями и рыбой!

Первые минуты я вне себя от восторга смотрела на то, как прямо из воздуха на землю льется маленький водопад, а потом в мою голову прокралась здравая мысль: если я пробила ход в другой мир, прямо в море, то всех нас может просто-напросто затопить из этой небольшой щелки.

Испугавшись, я кинулась запечатывать щель. Для этого была предназначена другая сторона кинжала – крюк на конце ручки… Как показал эксперимент, он работал так же хорошо, как и лезвие.

– Что ж… Кажется, теперь осталось только добраться до Арланда, – я улыбнулась, рассматривая кинжал.

Соблазн начать изучать межреальные материи прямо сейчас был велик, но я решила повременить с этим. Сейчас главное – не навлечь лишних подозрений и сохранить нож. Но если первая проблема отпадала собой: у меня в руках теперь был ключ от всех миров, где меня не сможет достать ни один серафим, то вторая была более чем актуальна.

Где мне хранить кинжал, способный разрезать пространство? Его нельзя опускать в межреальный карман: он проделает там брешь и неизвестно, чем это может кончится. И под подушкой такие вещи не прячутся, и в землю не закапываются: уплывет в другое измерение без моего ведома! Мне нужно, чтобы кинжал всегда был при мне, и чтобы никто, кроме меня, не мог его заметить.

Но ведь это практически невозможно! Кентавры могут устроить внеплановый обыск, лишить меня магии и бросить в яму, отняв все опасные вещи, как они уже делали это. Даже одежду с меня могут снять… Единственное, что я могу сделать с кинжалом, это съесть! Тогда его точно никто не найдет: кому придет в голову вскрывать мой труп?

Я улыбнулась этой странной шутке. Настроение, несмотря на незавидное положение разыскиваемой преступницы и многочасовую работу, было лучше некуда.

– Так куда же тебя деть? – спросила я у кинжала, разглядывая его плавные очертания.

Я держала его левой рукой, и заметила, как похожи их цвета. Светло-голубая кожа с белыми узорами гармонировала с бирюзовой полупрозрачной материей кинжала, а место, с которого я срезала белый нарост и где темнела темно-голубая кровь, было точь-в-точь таким же…

В мою голову пришло безумное, но единственное верное решение.

Еще в тереме Рэмол научил меня управлять материальным состоянием руки, но я так и не нашла применение этой способности. Разве что иногда, когда мне хотелось подурачиться, я пыталась просунуть ее сквозь что-нибудь. Как-то я решила посмотреть, что Арланд прячет в своем запертом на ключ ларце, и залезла туда призрачной рукой. Тогда я обнаружила, что могу не только просовывать ее сквозь что-то, но и брать какие-нибудь предметы и делать их такими же нематериальными. Но тогда я на это открытие почти не обратила внимания, так как то, что я нашла в ларце, было куда интереснее. Это был дневник Арланда, который он вел с самого детства и который я с тех пор потихоньку читала, пока инквизитора не было дома.

Теперь же я, кажется, нашла этому свойству достойное применение… Конечно, я могу покалечиться, но разве не все равно теперь?

Усилие мысли, и левая рука стала такой же полупрозрачной, как кинжал. Я вытянула ее так, чтобы кости, соединяющие кисть и локоть, лежали ровно, как было бы, если бы мне поставили срастаться перелом. Когда, как мне показалось, они встали достаточно прямо, я просунула между ними и кожей кинжал, затем рука снова стала материальной…

Боль была адской! Те судороги, которые часто навещали меня после махинаций Фавнгрифа, были просто цветочками по сравнению с тем, что я испытывала сейчас!

Я закричала и, не удержав равновесие, упала со стула, чуть ли не на больную руку.

– Это определенно была очень плохая идея!… – процедила я сквозь зубы, стараясь немного отвлечься от боли, слушая свой голос.

Но от такого отвлечься было невозможно…

– Seo déal idirghabháil!? – в мой шатер вломился друид, а за ним еще несколько кентавров.

Кажется, действие куполов истекло, и все селение услышало мои вопли.

– Seo déal idirghabháil!? – повторил друид, суетясь вокруг меня. Он выкрикивал свое «щё дел идирал» беспрестанно, указывая на мою левую руку.

– Я сломала ее! – объяснила я, пытаясь описать жестами, как упала со стула.

В селении поднялся переполох, быстро разлетелась новость о том, что я повредила бесценное сокровище – спасающую от болезни руку. Это посеяло настоящую панику. Вокруг меня носились, как около драгоценного ребенка, не давали мне двигаться и прислушивались к каждому стону, угадывали желания. Мне сделали множество обезболивающих припарок и отваров, с грехом пополам положили на руку шину, прикрепив ее к телу.

Когда рука совершенно онемела, и я не могла ни двигать ей, ни чувствовать боль, я ощутила себя на седьмом небе от счастья. Буквально. Кажется, в успокаивающий нервы напиток мне подмешали дурманящие вещества.

Команда Рэмола

Следующие несколько дней я, как и после операции Фавнгрифа, провалялась в кровати, почти не вставая. Боли в руке постепенно утихали, но двигать ей как прежде я, естественно, не могла. Кинжал как будто почувствовал родную плоть, ведь я вживила в него часть рогового нароста с руки, пытаясь таким образом придать материи свойства рога. Никакого опухания или других симптомов, сопровождающих внедрение в тело инородного предмета, не было. Даже внешне рука не изменилась. Разве что на ощупь стало на одну кость больше.

Спустя неделю я уже смогла жить и работать, как раньше. Хотя левой рукой я почти не двигала, у меня вполне получалось лечить с ее помощью. Правда, теперь кинжал впитывал всю энергию переработанной болезни и даже капли магии, случайно вылетевшие из ауры нелюдей во время лечения. Мне не доставалось ничего из поглощенного, и еще приходилось тратить свою магию на то, чтобы восполнять ауры кентавров.

Чтобы окончательно не обессилить, я подпитывалась крупицами, оставшимися в драконьих яйцах еще с прошлых опытов лечения. При разумной экономии мне должно было хватить этого на несколько месяцев.

Но, в общем и целом, жизнь после прилета Рэмола и изобретения кинжала стала проще.

Теперь я понимала, что на самом деле происходит, и с этим знанием тверже стояла на ногах. Я больше не ощущала себя брошенной и никчемной, я понимала, что и зачем делаю.

Я прекратила все посторонние опыты, занималась только лечением и, если совсем нечего было делать, в десятый раз перечитывала мемуары Маггорта. Кентавры, хотя и поглядывали на меня косо, начали жалеть